— Это я уже поняла, что разгонял. И не только в школе он это делал. Правда?

— Ты о чём? — Вопрос прозвучал ровно, но я достаточно хорошо знаю свою мать, чтобы уловить напряжение в голосе.

— О Мише, мам… Скажи, вы это вдвоём придумали или идея полностью принадлежала Игнатьеву?

— А что ты хочешь услышать о… Мише? — аккуратно заговорила она через некоторое время.

— Правду, мама. Теперь лишь правду. Я в сейфе Богдана нашла медицинские документы о моём якобы аборте. Зачем всё это?

Она сидела прямая, как палка, и молчала, отведя глаза в сторону. В зале повисла звенящая тишина.

4. Глава 4

— Мам? — окликнула её, когда напряжение стало невыносимым. — Тебе совсем нечего мне сказать?

— Почему же. Есть… Да. Эти документы передала Богдану я. И идея была полностью моей, но ему она понравилась. Он тебя слишком любил и не хотел терять ни тогда, ни сейчас. — Развернувшись ко мне, она, уверенная в своей абсолютной правоте, продолжила: — И я нисколько не жалею о содеянном. Ребёнка ты потеряла, и в этом не было моей вины или вины твоего нынешнего мужа. Так сложились обстоятельства. Когда-нибудь ты, возможно, меня поймёшь и оценишь. Мне было важно вытащить дочь из этих токсичных отношений, что разрушали её. Я же видела, какой ты стала, встретив своего… Мишу.

Его имя мать произнесла с пренебрежением, и меня такое отношение к человеку, которого я продолжала любить, разозлило.

— И какой я, по твоему мнению, стала? — с сарказмом поинтересовалась, сложив руки на груди и отчётливо понимая, что вряд ли смогу ей это когда-нибудь простить.

— Дурочкой, щенячьим взглядом заглядывающей этому вояке в рот, — припечатала мать.

Громко и горько засмеялась, закинув голову назад, чтобы не показать свои непрошеные слёзы.

— Да ты прямо себя, мам, описала. А я, как видишь, всего лишь дочь своих родителей.

— Не смей! — Мать подскочила с дивана, яростно сверкая глазами. — Слышишь? Не смей нас сравнивать. Твой отец совершенно не такой, как был этот…

— В этом ты права, — согласилась с матерью, отворачиваясь к окну. — Они кардинально разные.

Мы вновь замолчали, думая каждая о своём. Спустя некоторое время мама, взяв себя в руки, тихо заговорила:

— Я тогда это сделала, убеждённая в своей правоте. И выпади мне возможность что-то изменить в своей жизни, я бы поступила в той ситуации точно так же. Вы с Михаилом не пара. Он даже не стал с тобой разговаривать, а просто бросил и сбежал, стоило ему едва показать бумаги. Так с любимой женщиной не поступают. Не это ли является доказательством его к тебе отношения? Ты для него была лишь игрушка. Красивая. Обеспеченная. Умная. Образованная. Да ещё и приятный бонус в виде твоей безграничной любви. Перед друзьями не стыдно, в люди опять же с такой хорошо выйти. Он…

Мать ещё что-то продолжала говорить, я просто отключилась. Прикрыв глаза, судорожно вздохнула, чувствуя, как одинокая слеза скатилась по щеке.

Впрочем, чего я ждала от неё? Понимания? Глупо. Я ведь до сих пор пытаюсь её оправдать, находя объяснения необъяснимому. А мать лишь действует в интересах отца. Ему был выгоден наш с Богданом брак. Его клинике требовались финансовые вливания. Он их и получил путём слияния наших семей. Деньги всегда играют одну из главных ролей в жизни. Только кому-то во благо, а кому-то во вред.

— Не тебе это было решать. Я на тот момент не являлась несовершеннолетним подростком, и ты…

— А я, Наташенька, мать! — жёстко перебила она меня. — Вот окажешься на моём месте, посмотрим, как ты будешь защищать своего единственного ребёнка. Да. Я не жалею. Что бы тебя с ним ждало? Подумай и сама скажи. Только давай честно. Вечные гарнизоны? Жизнь на чемоданах в постоянном ожидании груза двести? Ну, ответь! Ты об этом мечтала? А дети? О них ты подумала? Они бы видели своего отца лишь по фотографиям! Ну что же ты молчишь? Расскажи своё видение ситуации!