Утром в 08:00 на подъеме флага выстроилась вся команда, и курсанты поняли, что попали в суровую действительность флотской службы. Кубрик (жилое помещение матросов на корабле), в котором жил их класс, располагался прямо над артиллерийским погребом, это такое специальное место на корабле для хранения артиллерийских снарядов. Само это место было глубоко в недрах крейсера, а люк артиллерийского погреба был в том числе и в нашем кубрике. Иногда он открывался, и оттуда, как из преддверья ада, с диким свистом и шумом, с запахами пороха и смазочного масла вырывался воздух избыточного давления. Вообще, на крейсере на ходу со всех сторон неслись разные звуки и шумы огромного работающего механизма.

На переборке кубрика (на стенке помещения) было размещено специальное устройство, из которого периодически неслись какие-то команды, звонки и прочие резкие звуки, например, «колокола громкого боя», когда объявлялась учебная или боевая тревога. Это был приемник громкоговорящей связи, по нему объявлялись все команды для личного состава и днем и ночью.

Звук сделать тише было нельзя – не предусмотрено. Поначалу заснуть вообще было невозможно, однако потом привыкли и не замечали, как скрипело, свистело и гудело нутро большого крейсера.

Вообще, как оказалось, крейсер «Дмитрий Пожарский» был заслуженным кораблем, он был спущен на воду в 1952 году в Ленинграде, а с 1955 года вошел в состав действующего флота. С тех пор он сходил в множество дальних походов, был на боевой службе в Индийском океане, следил за американским авианосцем Constelation, который маневрировал на боевом дежурстве в Персидском заливе. Крейсер побывал в десятках стран с заходом в порты – Могадишо, Карачи, Бомбей, Коломбо, прошел в общем более двухсот тысяч морских миль. В 1990 году был продан индийской компании на металлолом.

Вот на таком заслуженном корабле проходили морскую практику первокурсники ТОВВМУ им. С. О. Макарова. Набили, конечно, себе шишек! Марков помнил, как стоял на посту во время стрельб на правом шкафуте и пренебрег требованием обязательно надеть наушники. После выстрела 100-миллиметровой пушки, которая была метрах в двадцати от него, ему показалось, что его шарахнули по голове молотом, да так, что ни слышать, ни говорить, ни даже дышать он не мог минут тридцать. Старшина на него кричал в полный голос, мол, какого черта он тут прохлаждается без наушников, а Алексей только мотал головой и ни слова не слышал! Его отвели в лазарет, где он пролежал остаток дня просто глухой тушкой.

Там же, на крейсере, впервые познакомились с крысами. Матросы их звали «Ларисками», они были везде. Поначалу все были очень напуганы и плохо себе представляли, что делать, если она ночью прыгала тебе на шконку (это подвесная кровать) прямо с трубы, которая проходила прямо над твоей головой. Потом матросы с крейсера научили нас с ними разбираться. Ставилась своеобразная ловушка из проволоки прямо на трубе, и все ожидали момента, когда крыса туда попадет и повиснет в петле. Тогда ее аккуратно снимали с трубы прямо в проволочной петле и кидали в пустую гильзу от снаряда главного калибра, где она отчаянно визжала, попав в кучу своих сородичей. За десяток таких «усатых морд» на камбузе (корабельная кухня) давали всякое разное угощение. Так вот и жили на крейсере целый месяц.

Тогда на практике они обошли вокруг Японии через Корейский пролив, далее с заходом в Советскую Гавань (стоянка четыре дня) и обратно во Владивосток через четвертый Курильский пролив и пролив Лаперуза.

Усталые, но совсем не худые (регулярное питание на крейсере к концу практики всем шло на пользу), не побежденные судьбой, все как один вернулись на базу, и, когда их привезли в училище и дали полдня на сборы и отправление в летний отпуск, многие повалились на курсантские койки и спали в тиши училищной казармы до следующего утра, благо никто их в это время уже не трогал.