И что теперь? Сложила крылья
И плачешь над своей судьбой.
Ты называла жизнь игрой.
Предавшись радости хмельной,
В огне страстей себя сгубила.
Ты называла жизнь игрой.
Обречена. Сложила крылья.
Снежная Царица
Я видела сон, как в небесных границах
Была коронована Снежной Царицей
И как, соблазнившись блистающим снегом,
Рассталась с блаженным божественным небом
И пела, беспечно свой мир покидая:
«Нет, я не растаю! Нет, я не растаю!»
Походкой счастливой, игривой и смелой
Спустилась на Землю Владычицей белой,
Свежа, молода, грациозна, горда.
Я – Белая Лебедь, Снегурочка я.
Весь мир очаруют, сразят, восхитят
Мой лик и одежды. В них – белый агат,
Триумф бриллиантов, сиянье топазов,
Прозрачный циркон, вдохновляющий разум,
Свет лунного камня, нефрит и опал,
Серебряный блеск и звенящий хрусталь.
В пушистые волосы жемчуг вплетаю.
Нет, я не растаю! Нет, я не растаю!
Ажурное платье и лёгкая шубка.
В безбрежных глазах – небеса-незабудки
И снежная нежность. Не будь безмятежным
В объятии нежном со мной, белоснежной.
Сгоришь неизбежно! Я – пламя свечи,
И ласки мои, как огонь, горячи.
Я жгу беспощадно, я страстью пылаю!
Но я не растаю. Нет, я не растаю!
Зовут и влекут эти яркие сцены.
Но вот он окончен – миг жизни бесценной.
Я знала: растаю… Зачем же беспечно
Ушла из миров, где блаженствуют вечно?
Зачем я, желая страстей и богатства
Спустилась с небес в иллюзорное царство?
Рыдаю на розово-снежном закате:
«О, звёзды-сестрицы, о, месяц, мой братик!»
Темнеют одежды, мрачнеют одежды.
Нет больше меня, белоснежной, той, прежней…
Не Белая Лебедь, не Дева Снегов.
Согнулась под тяжестью бренных оков…
Не спится… Мерцает свеча, догорая.
Теперь я растаю… Теперь я растаю…
Дар навсегда
Скрыли сумерки солнечный лик,
Синь небес погрузилась в туманы,
А в саду мой знакомый трубач
Всё играл и играл неустанно.
«Эй, трубач, почему твоя песнь
Так печально-тревожна сегодня?
Где торжественный, радостный ритм?
Где счастливые трели мелодий?»
«Моё сердце отныне в тени,
И труба ему в такт подпевает:
Почему исчезает любовь?
Почему она нас покидает?»
«Что ж, трубач, я открою тебе
Тайну сердца, в котором нет грусти:
В нём всегда пребывает любовь
И безумно-блаженные чувства.
Ты сказал, что утратил любовь?
Но напрасно труба твоя плачет:
Не любовь наслаждала тебя,
Лишь мираж… просто связь… не иначе.
Знай, трубач: у любви нет конца.
Ею сердце счастливое бьётся
И при свете вечерней звезды,
И в лучах восходящего солнца.
Божий дар – это дар навсегда.
А любовь нам дарована свыше.
Дуй в трубу, музыкант, что есть сил,
Пусть мольбы твои небо услышит.»
Монашка
В фиалковом взгляде монашки – печаль…
– Монашка, монашка, чего тебе жаль?
Жалеешь, что жизнь изменила свою,
Оставила родину, дом и семью?
Юна и прекрасна, ты в келье одна:
Не дочь, не невеста, не мать, не жена.
– О, добрая женщина, мира тебе!
Я счастлива в храме и рада судьбе.
Что юные годы? Они пролетят.
Красивое тело – лишь жалкий наряд.
Хоть каждый желает остаться юнцом —
Состарится тело, увянет лицо.
– Монашка, монашка, а как же семья?
Познать материнство не хочешь, как я?
Опомнишься поздно и будешь жалеть
О том, что детей отказалась иметь.
– О, матушка! Мир задыхается в зле,
И каждый страдает сейчас на Земле.
Все дороги мне: и дитя, и старик,
И тот, кто ничтожен, и тот, кто велик.
Они – мои дети. В заботах о них
Молитв повторяю возвышенный стих.
– Монашка, монашка, прими мой поклон.
Твоим состраданьем весь мир покорён.
Такие, как ты, для себя не живут,
Других наставляя на праведный путь.
Но если ты будешь скитаться скорбя,
Иль боль одиночества ранит тебя —
Поверь, о дитя, я сумею помочь
И в доме приму как любимую дочь.
– О, матушка, сердце твоё велико…