Спустя какое-то время отец сказал:

– Мэл не нужно знать, – и посмотрел на меня так, словно ему стыдно за свои и мои слезы, за нашу слабость.

У нас с Мэл никогда не было секретов друг от друга и такие отношения редки, я знаю. Многие мечтают о подобном. Нам повезло: все темы были открыты для обсуждения. Кажется, посади меня или её на детектор лжи и ни один ответ на вопросы друг о друге не окажется ошибочным. Мысль о том, что придется впервые что-то скрывать, отрезвила меня как пощечина. Плакать расхотелось. Если ничего не изменить, пусть мама и Мэл не страдают.

Вторник, 3 сентября. День, когда я задал ЕМУ вопрос «Почему мама?» и не услышал ответа. С тех пор я с НИМ не разговариваю.

Нам невероятно повезло с домом: пусть это старая ферма, где нет нормального душа, туалет на улице и повсюду следы грызунов, зато есть диван и двуспальная кровать, на которой можно отдохнуть после долгого дня. Первого дня отбывания наказания.

Дил за ужином не проронил ни слова, будто я не существую. Даже бутылка виски в рюкзаке его не удивила. Стакан остался нетронутым. И тем не менее, не верю, что ты не пьешь, Дилинхэм.

Пригубив свою порцию спиртного для крепкого сна и общего расслабления, я доедаю мясное рагу, ставлю тарелку в раковину, машинально открываю кран. Естественно, вода не течет. Нужно будет обсудить вопрос водоснабжения чуть позже, когда остряк придет в себя и начнет издавать звуки.

А пока можно осмотреться, пройтись по комнатам, поискать что-нибудь интересное. Прямо как в детстве, когда мы с Лимой ползали по заброшенным домам в деревне и придумывали жуткие истории про хозяев. В них непременно кто-то кого-то убивал (конечно же теми предметами, что обнаружены нами в комнатах) или у жильцов обязательно были страшные профессии типа стоматолога, смотрителя кладбища, патологоанатома. Почему детям так нравятся страшилки?

Кстати, однажды мы забрались на действующую пилораму на окраине деревни, которую никто, как ни странно, не запирал. Видимо, красть было особо нечего. Мы покатались на тележках по рельсам, покопались в ящиках с инструментами и собирались уже уходить, как вдруг Лима уронила в щель между половицами браслет. Обычные крупные бусины белого и бежевого цветов на нити для шитья. Мой самодельный подарок сестре, который был ей великоват, отчего регулярно спадал с запястья. Не знаю почему, но Лима так полюбила эту безделушку, что никогда её не снимала.

Как мы ни пытались достать украшение, сделать это было невозможно. Солнце уже заходило, надо было поторопиться домой, тем более что мы итак слишком долго протусили на закрытой территории. Я уговаривала Лиму как могла, обещая подарить точно такой же браслет (бусин дома валялось море), но она наотрез отказалась покинуть пилораму без моего подарка! Одним словом, упрямство Лимы грозило тем, что родители поднимут тревогу и поймают нас «на месте преступления». Ох и задали б нам трепку!

Привычка как старшей сестре принимать в стрессовой ситуации быстрые и конкретные решения сработала без сбоя – я взяла лом и выломала доску из пола. Мы достали злополучный браслет. Помню, гвозди скрипели так, что мы вздрагивали и прислушивались, не идет ли кто. Думаю, нас было слышно далеко.

Вся история не стоила бы выеденного яйца, не получив мы столько удовольствия от вскрытия пола! Видимо, сыграл роль выброс адреналина от страха быть пойманными и от осознания противозаконных действий. На следующий день мы снова пришли на пилораму, где на месте выломанной доски красовалась новая светленькая. Мы вновь взяли лом и совершили акт вандализма. Так продолжалось все лето.