Генерал Молотов и фрау Сондж всё также стояли перед картой мира, но теперь у фрау Сондж указки были в обеих руках, а у генерала в обеих руках было по радиостанции. Увидев Марела, генерал по-военному хотел доложить, но Марел отмахнулся.

– Давай без короткого военного рапорта. Нужен подробный отчёт со всеми тонкостями.

– Дела идут не очень хорошо. Мы потеряли много самолётов. Выполнять задание могут лишь три типа самолётов. Качественно координировать полёт можно лишь с двух центров управления полётами. Это те центры, которые расположены в старых ракетных шахтах. Пока это выяснили, потеряли половину тех самолётов, которые могут делать распыление. Операторы других центров неадекватно отдают команды. Они все похожи на сошедших с ума. Неправильные команды привели к гибели более сотни самолётов.

– Значить, теория, что адекватно ведут себя лишь те люди, которые находятся в помещениях имеющих магнитное экранирование, снова подтверждается?, – спросил Марел.

– Абсолютно, и чем лучше магнитное экранирование, тем меньше воздействие на людей. В двух старых военных шахтах, которые теперь используются для центров управления полётами, люди совершенно не подверглись психическим изменениям. Там все шахты обшиты биметаллическими медностальными пластинами, – отвечал Молотов. – Есть ещё один центр управления, расположенный в старой шахте. Центр очень интересный. Там в период реконструкции был начат демонтаж экранированного слоя, впоследствии демонтаж был прекращён из-за слишком больших затрат. Помещения были приведены в надлежащий вид и сданы в эксплуатацию. Получилось, что защитное экранирование – сильно ослаблено. Так вот там люди не сошли с ума, но работать им очень тяжело. Они по несколько раз переспрашивают команды, долго принимают решения. Жалуются на плохое самочувствие и головные боли. Руководитель центра говорит: – «Мы ничего не поймем. Как будто сами с собой боремся», – Мы вывели их в горячий резерв и пока оттуда не координируем полёты.

– А какое состояние метеообстановки?, – обратился Марел к фрау Сондж.

– Мы распыляем реагенты в верхних слоях атмосферы, что как показывают данные метеозондов, способствует разгону туч, но чем больше мы разгоняем тучи, тем сильнее нагнетается в атмосфере напряженность, – ответила фрау Сондж.

– Ну, и что это значит? – спросил Марел.

– Это значит, что в какой-то момент, так сказать языком физиков, при достижении критической массы, а по нашему, критического давления, тучи всё равно в одночасье соберутся и обрушат на планету потоп. Мне кажется, что мы делаем что-то не то. Напряжённость в атмосфере возрастает пропорционально нашим действиям. В общем, честно говоря, время, установленное агрессором, четко определено и нам его не удается отодвинуть, словно нам противостоят какие-то природные, неведомые силы. Я, Марел Израйлевич, в замешательстве, – закончила свою речь фрау Сондж.

– Чёрт, – Марел опустился на стул, смотря пустым рассеянным взглядом на спроецированную на стену карту

– Константин, слышишь Константин. Спустись, пожалуйста, ко мне, – кричал Владимир в трубку телефона, расположенному в коридоре.

– Владимир Иванович, прошло чуть больше сорока минут. До опроса сервера ещё почти полчаса.

– Всё равно спустись сейчас же, хоть я и не могу тебе приказывать по должности, ты всё равно спустись. Сейчас это вопросы жизни и смерти. И тащи свою недописанную программу и захвати ноутбук.

Через три минуты Константин был в лазарете.

– Ну что Владимир Иванович за новые мысли появились у Вас?, – спросил Константин, зайдя в лазарет.

– Давай мне программу ту, что ты написал наверху и садись срочно пиши новую программку.