Вторая командировка была составом полка в Сирию. 25 самолетов, с интервалом 10 минут, вылетели на загрузку под Оршу. Затем сели в Венгрии на дозаправку и дальше по нейтральным водам, огибая Израиль, вошли в северную Сирию. Ясная ночь, внизу горели целые города, пламя от пожарищ смотрелось страшно, казалось, что и экипаж сгорит под этим обстрелом. Приблизились к Дамаску, внизу темно, освещение выключено, взлетной полосы не видно, удаление 8, 4, 2, нервы напряжены до предела, прохождение ближнего привода, удаление 1 км, кратковременно включается подсвет полосы, приземление. Быстро освободили полосу для взлета предыдущих экипажей, разгрузились, не выключая двигателей, и на взлет – сплошной конвейер. В эфире по внутренней связи доклады – витебский экипаж попал под обстрел на земле, в экипаже раненые.

И вот – выход в нейтральные воды, напряжение спало, экипаж почти спит, Андрей с большим трудом держит голову, которая временами самопроизвольно падает на штурвал. Командир контролирует работу экипажа в полглаза, даже не подозревая, что главная опасность еще впереди. Самолет летит строго по центру воздушной трассы, между итальянским «сапогом» слева и Албанией справа, впереди появляется суша и сплошной грозовой фронт. По внутренней связи тихий голос штурмана Веремейчикова Евгения Ивановича:

– Посмотрите, как Дубровник светится огнями, не спят, любовью занимаются всю ночь.

Последняя фраза прозвучала более грубо и встряхнула весь экипаж. Все бросился к остеклению кабины, бурное обсуждение, сна как не было. Как важно иметь такого человека в экипаже. По связи сообщают впереди идущие экипажи, что грозовой фронт сплошной, обхода нет. Посадка в Греции или Югославии невозможна, топливо на исходе. Каждый экипаж принимает самостоятельное решение. На этом самолете установлены самые новые двигатели. Пока штурман в локатор смотрит варианты обхода, командир устанавливает взлетный режим и набирает высоту. Экипаж вползает во фронтальную облачность.

– По курсу – засветка, влево 30, – спокойно командует штурман,– затем давай вправо.

– Командир, здесь кругом грозовые засветки!

– Крути, пока не скажу.

Самолет входит в сплошную непроглядную тьму, яркая вспышка молнии ослепляет, сильнейший, как кувалдой, удар по корпусу. Самолет бросает, как пушинку, автопилот выбивает. Андрей с командиром вцепились в штурвал и с трудом удерживают видимость горизонтального полета. На лобовом стекле, винтах и крыльях огненные искры статического электричества, впечатление, что все горит. Локатор выходит из строя, второго на борту нет, Андрей успевает выключить еще исправную связную радиостанцию. Летят вслепую, удары грома потрясают, кажется, что следующей молнии самолет не выдержит. Командир продолжает набор, пройден практический потолок в 9000 м, появляются отдельные шапки облаков, которые можно обойти визуально. Фронт пройден, аэродром найден, посадка в Венгрии.

Интервалы в группе нарушены, комполка летел первым, сел третьим, замкомандира полка – седьмым, сел – пятым. Экипажи выходят на аэродром со всех сторон, требуют внеочередной посадки из-за критического остатка топлива, садятся с минимальными интервалами. Сели все, это само по себе это было чудо.

В большом спортивном зале, заставленном солдатскими кроватями, стоит сплошной храп. Это никого не смущает, руководящий состав полка и прапорщики, – все вперемешку спят до тех пор, пока не закончится заправка самолетов топливом. Андрею спать не дают, приходится идти в кассу за командировочными на весь экипаж, где очередь таких же спящих на ходу правых летчиков, потом в магазин – за парой женских колготок на каждого. Экипаж вернулся в полк к 22 часам. Техники набросились на самолет: в обтекателе антенны локатора – большая дыра, по левому борту оплавлены заклепки, приемники статического электричества на крыльях сожжены до основания, около 5 неисправностей оборудования. Самолет к утру будет готов, сомнений ни у кого не было. Командир, штурман и летчик прибыли в штаб, там – дым коромыслом, никто домой не уходил с момента их вылета. Все расписано: командир со штурманом возглавляют оперативную группу на земле.