- Я бы трахнул меня где-нибудь в закрытом помещении. Только ты и я, что насчет этого? Но если любишь в два члена, можем позвать моего друга.

Я краснею с ног до кончиков ушей только из-за этих слов. Какой он мерзкий! Из-за его липких рук сразу хочется вымыться под душем.

Я отодвигаюсь, чтобы быть подальше от вони и открываю рот, чтобы послать его, но меня перебивают.

- Что тут происходит? – внезапно слышу за спиной грозное и вздрагиваю.

Резко поворачиваюсь, как перед прыжком в пасть крокодила.

Сзади стоит недовольный Геррук, скрестив руки на широкой груди. Он окидывает нашу компанию мрачным взглядом и на лице его проскальзывает тень. Жесткий взгляд приковывается ко мне.

Одним только этим он говорит: «Развлекаешь с ними? А вчера признавалась мне в любви!»

Снова я сделала что-то не так? А я тут при чем?! Это ведь не я говорила всю эту похабщину…

- Блядство – черта всех алриек, – бросает резко Геррук, разворачивается и уходит, не дав мне и слова вставить в свое оправдание.

Я отпихиваюсь прилипшее ко мне нетрезвое тело и быстро встаю. Краем глаза замечаю, каким задумчивым и воодушевленным взглядом Сина проводит капитана, идущего к выходу.

И я вдруг задумываюсь о том, что капитан действительно привлекательный мужчина. Он сильный и ответственный. На нем держатся жизни всего экипажа. Он ответственен за каждого и понимает какой груз на себе несет.

Да и я еще ни разу не заставала момент, когда бы его не было на капитанском мостике – он все время работает.

- Увидимся позже, Сина, - прощаюсь не оборачиваясь.

- Будь осторожна, Луна, - кивает она в ответ.

В коридоре капитана уже и след простыл, поэтому я просто иду к себе в каюту. Дороги не разбираю, двигаюсь по памяти.

Голова кружится, и я упираюсь руками в стену, чтобы не упасть. Это их гарра какое-то странное пойло. Раньше на меня алкоголь так не действовал с пары глотков.

Меня знобит и шатает, перед глазами прыгают пятна, все рябит, чувствую себя самым паршивым образом. Добравшись до комнаты падаю лицом в кровать и сразу отключаюсь.

Прихожу в себя, когда кто-то трясет меня за плечо.

- Луна, что с тобой? – звучит голос.

Я открываю один глаз и вижу над собой удивленное лицо Лэмба. Его хищные глаза чуть ли не светятся в полутьме ртутью, а рот впервые при мне не искривлен в ухмылке.

- Паршиво, - пробубнила я, - а что ты здесь делаешь?

- Это моя каюта.

Смысл его слов не сразу доходит до меня. Но когда осознаю – вскакиваю на ноги и едва не падаю от чувства тошноты, тянущегося от живота к горлу.

Упираюсь рукой в стену и хватаюсь за живот. Похмелье такое, словно я пила пару дней подряд. Не может такого быть с пары глотков!

Те уроды мне что-то подмешали.

Правильно, Луна, нечего было расслабляться, тут кругом поджидает смерть. Уж я-то не должна была этого забывать, даже в погоне за мимолетным отдыхом.

- Не вставай, лежи, - говорит Лэмб и хмурится.

- Нет, я уйду к себе, - бормочу сипло, - неудобно тебя обременять, я перепутала каюты, извини.

- Луна, вернись в кровать, - его голос звучит обманчиво спокойно.

- Не подумала, что ваша гарра может так на меня подействовать, - еле ворочаю языком, и сама улавливаю запах перегара.

Лэмб укладывает меня обратно в кровать. Нет никаких сил сопротивляться, я даже не уверена, что способна дойти до своей каюты – каждое движение сопряжено с тошнотой.

Я быстро отрубаюсь и утром обнаруживаю Лэмба спящим в кресле неподалеку от кровати. Он сидит, откинувшись на спинку и его руки лежат на животе, скрещенные пальцами.

- Лэмб, - зову и он открывает глаза, как будто и не спал, - как я смогла зайти сюда ночью?

Цепкий взгляд сразу впивается в мое лицо. Он насторожен и собран.