- О чем ты говоришь?

Он перебивает.

- У меня везде есть глаза и уши. Я знаю, как ты несчастна со мной, но с ним будешь еще более несчастной. Геррук трахался с уличной бабищей в номере грязного кабака в день смерти своей любимой Луны, а тебе, думаешь, останется верным?

17. Глава 17. Невозможно заменить

Сердце болезненно сжимается, кажется, что оно лопается, как шар, проткнутый острым концом, а изнутри сочится гной.

Этого я не ожидала услышать. Эти слова… все равно, что кто-то сжал сердце холодной рукой прямо внутри моей грудной клетки.

У Геррука была другая женщина. После того, как мы уже были вместе… после того, как я стала его невестой. После всех обещаний. Всех слов, которые остались просто словами.

Перевожу взгляд на него. Губы кронпринца плотно поджаты, лицо бледное, а острый взгляд направлен на торжествующего Талиаса, расслабленно откинувшегося на мягкую спинку кресла.

Геррук не оправдывается. Молчит, будто пристыженный. Ему нечего сказать, он даже не смотрит мне в глаза.

Хочу с чего бы ему выгораживать себя? Я сейчас даже не Луна.

В голове начинает шуметь. Так, словно кто-то ударил висок камнем.

Я хватаюсь рукой за стол и смотрю перед собой. В голове роятся сотни вопросов, а под ребрами нарастает жгучая боль. Чем чаще повторяю, тем больнее становится, но перестать не могу.

Кем она была? Какая-то роковая женщина? Или дело в физиологических потребностях?

Измена ли это вообще? Я ведь умерла для него в тот день, наша помолвка разорвалась, и он имел полное право быть с другой.

Но я ведь жива и мне больно. Неужели он не мог подождать хотя бы неделю? Я уже не говорю про месяцы или годы. Некоторые мужчины годами помнят своих умерших жен и не видят рядом других женщин.

Надо взять себя в руки. Со стороны я выгляжу, как оскорбленная женщина… ну или ревнивая жена. Геррук мне никто, я Делва. Теперь мы точно чужие друг другу.

Мне нельзя нервничать, нужно отпустить сожаления. Хоть немного. Я должна заботиться о дочери в моем животе. Я не могу сейчас ходить к врачу для беременных и принимать витамины, но все равно должна блюсти ее покой.

Даже если ее отец Геррук, а не Лэмб. Это ничего не меняет.

Она моя дочь. Моя! Так уж повелось, что отцы моих детей – показатель непостоянный.

Расслабившись, я откидываюсь на спинку кресла и больше не смотрю на него. А он наоборот – пялиться во все глаза, встревоженный, словно ему не все равно что я подумаю об этом.

Будто клеймо изменника ему совсем не по душе, даже если так о нем думает всего лишь стерва Делва, женщина, которая убила его мать.

Женщина, которую он ненавидит всей душой.

- Верности ожидают только неопытные женщины, - говорю твердо, смотря на Талиаса и голос даже не дрожит, потому что все внутри меня покрылось инеем, - между нами с Герруком ничего нет. Ты мой муж.

- Верно, моя дорогая, - кивает довольный король.

- Мне нужно идти, - холодно бросаю я и поднимаюсь с кресла, чувствуя себя деревянной скрипучей колодой.

Кажется, что внутри комнаты появляется ветер и обдувает мои плечи, настолько холодно становится, будто кристаллики льда укрывают кожу. Я чувствую взгляды, направленные в спину.

- Я тоже пойду, - бросает Геррук, и я слышу скрип ножек кресла об пол. Он быстро встает.

Открываю двери, и стражники расступаются, видя мое мрачное лицо и стеклянные глаза, за которыми собрались невыплаканные слезы – под глазами образовались колодцы, переполненные солеными слезинками.

Принц догоняет меня в коридоре. Хочется убежать подальше, забаррикадировать дверь и бухнуться в подушку лицом, укрываясь теплым одеялом.

- Стой, Делва, перестань бежать, - слышу его голос и ускоряю шаг.