- Ты не прав. Геррук не такой, как его отец. С его приходом ко власти все изменится.
- Ты удивишься, - мотает головой опальный принц.
Через пятнадцать минут передо мной на стол кладется старенький голографер со множеством информации о том, сколько всего натворил Геррук.
Фото Геррука, где он стоит на груде пепла, сжимая в руке оружие и с хмурым видом разглядывая торжество хаоса. Его короткие волосы треплются на ветру, а между бровей пролегает глубокая темная складка.
Далее фото выжженных планет и колоний, в которых разные виды существ работают в военных лагерях, добывая ископаемые и вырубая растительность.
- Все это свозится на Керру. Природа у нас бедна и именно посредством вот таких фактических рабов наша планета ни в чем не нуждается.
- Я… я не знаю, что сказать, - выдыхаю, сжимая дрожащими пальцами фото, на котором изображен Геррук, кажется, за пару лет до нашей встречи.
Перевожу взгляд на Ноама, сидящего на соседнем стуле и нетерпеливо болтающего Ногами. Он уже немного тут освоился и теперь с интересом разглядывает все вокруг.
Меня пугают слова Барта о том, что моего сына могут забрать туда, где ему придется пройти через все, что проходят остальные мальчики на этой планете.
Там он будет белой вороной. Один землянин среди детей, выросших в ненависти к тем, кто на них не похож.
- У тебя есть несколько часов, чтобы принять решение. Жизнь здесь, под землей со своим сыном, пока вы мертвы для всего мира или подрыв королевской семьи изнутри и триумфальное возвращение. Обо мне можешь не беспокоиться, мое имя давно запятнано, так что я не в накладе, - усмехается Барт.
- Мне надо еще кое-что, - неуверенно говорю я, опуская глаза в пол.
- Что?
- Тест на беременность.
4. Глава 4. Я видел ее в своих фантазиях
Геррук
Последнее, что я помню хорошо – то, как я почти хватаю Луну и прижимаю к себе, сразу перед тем, как она разбивает шар под ногами.
А после – взрыв и меня отбрасывает в сторону. Когда я поднимаюсь, то сразу осознаю, что случилось. Смотрю на дыру в полу – я видел такие множество раз за всю свою жизнь, но этот самая ненавистная, самая лютая дыра из всех.
Мне хочется взять бластер и расстрелять ее, хочется разобрать пол и выбросить в холодный космос каждую пластину, хочется раскопать ее до самого ядра планеты.
Хочется забраться в Риф и одним прицельным выстрелом взорвать всю эту планету к ебеням.
Но вместо того, чтобы хотя бы двинуться, я стою на месте и не чувствую тела, только картинка перед глазами трясется – я падаю на колени прямо перед этой дырой и упираюсь кулаками в пол.
Тело чувствуется, как один онемевший кусок мяса, в лице стальные стержни, из-за которых не ощущаю ни одного мускула.
- Геррук, - скорее понимаю, чем чувствую – кто-то трогает меня за плечо.
Чужие прикосновения сейчас хуже подсунутой под нос вонючей слизи. Кажется, в тот момент я выхватываю из крепления на поясе бластер и целюсь в голову собственному отцу. Он поднимает руки и отходит в сторону.
Дальше бреду куда-то, краем уха слушаю доклады. Неисправность шара, сбежавший Барт, подстроивший смерть моей невесты – никакого шанса, что Луне и ее сыну удалось выжить.
Их стерло в порошок, тел не осталось.
Следующие несколько часов ищу следы Барта по всему континенту, одно, что возвращает мне способность чувствовать – желание кровавой мести.
Я сотру его в пыль, как он сделал это с Луной и Ноамом, а перед этим он будет страдать. Но даже предвкушение отмщения приходится задвигать поглубже – вместе с любым чувством внутрь пробирается боль, такая обжигающая, что только от одного ее прикосновения все тело начинает ломаться, кости выкручиваться.