– Бедная моя! – прижала я к себе Женю. – Мне тоже ее не хватает. Но что мы можем сделать? Нам не оставили выбора.

– Она сделала его сама, – всхлипывая, произнесла Женя. – Я бы тоже так хотела, но трусиха. Не смогу!

– Вот и хорошо, – успокаивала я девушку. – Как бы я без тебя осталась!

Женя уткнулась в меня и затихла. В душе все переворачивалось от жалости к ней и к себе. На самом деле было очень плохо, но я старалась не показывать вида. Порой я даже сама не отказалась бы от подавителя, будущее меня страшило не меньше настоящего. Но Жене в этот момент нужна была поддержка. Ей было еще хуже, чем мне.

Нам принесли поесть, и я удивилась, когда кроме привычной серой массы на тарелке оказалось что-то напоминающее зеленый салат. По вкусу это походило на свежий огурец и очень порадовало мои вкусовые рецепторы, целый месяц ощущающие только пресную безвкусную гадость.

– После еды мы вернемся и заберем самку для осмотра, – предупредил тот, кто принес обед. – Нам надо убедиться, что с беременностью все в порядке.

– А сколько ей носить плод? – поинтересовалась я.

– Мы делаем ускоряющие рост инъекции, – сообщил сермин. – Поэтому беременность должна закончиться к концу нашего полета.

– Месяц? – удивилась я. – Через месяц у Жени появится маленький серминчик?

– Почему один? – удивленно посмотрел на меня серый. – У нее их будет как минимум двадцать.

– Двадцать!? – в ужасе посмотрела на свой живот Женя. – Где же они там поместятся?

– Не волнуйтесь, – перевел взгляд на нее сермин. – Вас освободят от них операцией, когда придет время.

– Опять резать будут! – простонала Женя. – Я не выдержу!

– Мы дорастим потом недоразвитое потомство в специальной среде, – пояснил непонятно для кого инопланетянин. – А швы не будут заметны через несколько дней после операции. Наши технологии позволяют залечивать все быстро и без следа.

– Ну да, – прошептала я себе под нос, – Хоть в чем-то вы неповторимы.

– Что ты там бурчишь, самка? – нахмурился серый. – Наш слух идеален. Мы неповторимы во всем.

– От скромности не помрете! – насмешливо проговорила я.

– Не понял высказывания, – скользнул взглядом по мне сермин. – Это что обозначает?

– То, что вы очень скромные, – невинно захлопала я ресницами.

– Сдается мне, что ты врешь, самка, – заметил сермин. – Но мне все равно, как уже вам известно, нас ничего не волнует.

– Как же вы много теряете, – покачала я головой.

– Возможно, – задумчиво проговорил сермин. – Возможно. – и он покинул нашу комнату.

Женю позже увели. Не знаю, что с ней делали, но обратно ее опять принесли в беспамятстве. Ночью, если так можно назвать время сна, я услышала шепот с ее кровати. Мне показался он странным – девушка кого-то называла любимым и тоненько смеялась. Я зажгла свет и подошла к ней. Глаза Жени были закрыты, щеки покрывал ярко-алый румянец.

– Женя, проснись, – немного качнула я ее за плечо.

Но кроме неясных слов с ее губ и капелек пота на висках, ничего не изменилось.

– Что же это такое, – произнесла я, и положила руку на ее лоб. Он пылал. – Да у тебя лихорадка! – поняла я.

Я оторвала от рубашки подол и побежала в комнату гигиены. Там я смочила ткань водой и, вернувшись, стала обтирать лицо Жени. Это подействовало, и она утихла, заснув по-нормальному. Я еще какое-то время осталась рядом, несколько раз мочила тряпицу и клала на ее горячий лоб. Когда по ощущениям температура немного у Жени спала, я вернулась в свою постель, решив, когда принесут еду, попросить помощи у серминов. В конце концов, в ней их потомство, должны же они что-то предпринять.

Женя до завтрака проспала спокойно, видимо, мои холодные примочки помогли. Она открыла глаза, будто ничего нее произошло ночью. Но тут меня ждало новое потрясение.