– Правда? – Федор Иванович наклонился ко мне. – Можете ли вы со всей присущей серьезности вопроса ответственностью утверждать, что никогда не поступались доводами разума?

Я вспомнил две тысячи «Гаражей» и бессмысленно растраченные десятки тысяч эксманов.

– Теперь я стараюсь поступать разумно. В моей жизни появилась цель, и каждый мой шаг подчинен ее осуществлению.

Федор Иванович сразу заинтересовался.

– Цель – в наши дни большая редкость. Можете ее озвучить? Мне даже тяжело представить, какие сейчас цели ставят перед собой люди.

– Я хочу улететь на Марс.

Он дважды быстро моргнул, потом глаза его остекленели. Я подумал, что произошел редкий системный сбой, в простонародье именуемый глуховатостью.

– Улететь на Марс, – завороженно повторил он. – Это высокая цель. Неисповедимыми расчетами вселенского компьютера эту цель преследует и наша организация.

– Гм, – удивительное совпадение я встретил меньшим количеством слов. После знакомства с Гарольдом подобное развитие событий казалось естественным.

– Да, – согласился Федор. – Это поразительно.

– Вы строите космодром? – на всякий случай уточнил я.

– Да.

– А среди вас есть человек по имени Гарольд?

Тут я понял, что допустил ошибку. Здесь не было Гарольда, но определенную известность он имел. Лицо Федора Ивановича утратило былую доброжелательность. Его рука ненавязчиво двинулась по столу, но уже через мгновение замерла. Я усомнился: а было ли неудовольствие, или оно мне только почудилось? Быстродействие собеседника ошеломляло.

– Мы не Стервятники, – загадочно ответил он, откинулся на кресле и пояснил: – Гарольд, о котором вы спрашиваете, – предводитель банды Искателей Счастья, как называют они себя сами, или Стервятников, как называем их мы. Их цель – завладеть плодами трудов других людей. Прежде они довольствовались оружием, эксманами и территориями, а сейчас укрепились так, что пытаются отобрать и наш проект «Феникс». Наивные, они полагают поживиться и там… марсиане разорвут их на кварк-глюоны. – Федор Иванович вновь наклонился к столу. – Вижу, мои слова вам не очень приятны, но я не приемлю лжи и недосказанности. На всей Земле не осталось ни одного действующего космодрома, и только тот, в котором вы находитесь, обладает мощностью запустить пассажирский космолет. Вы можете увидеть его, если захотите, я предоставлю необходимый доступ. – Он мечтательно опустил взгляд. – «Феникс» восстанет из пепла.

– Почему вы даете мне такую возможность? Мне, случайному незнакомцу, неизвестным образом оказавшемуся у ваших стен.

– Потому что все имеют право обладать правдой, на него не нужно притязать, его не нужно требовать. Я хочу, чтобы вы увидели «Феникса» своими глазами и прониклись нашей идеей. Я вижу вашу решительность и хочу заручиться ее союзничеством. Напомню также, что мы уже познакомились, а нору, через которую вы пришли, уже засыпают. Да, кстати, я вижу, вы больны крысиным питириазом. Один момент.

Он быстро пробежался по столу пальцами, и по мне скользнул легкий щекочущий ток. Я сразу же почувствовал себя лучше: сыпь на руках пропала. А прикоснувшись к лицу, понял, что оно очистилось. Я испытал благодарность к Федору Ивановичу, так непринужденно исцелившему меня, но благодарность осторожную, понимая, что ласковый ток может и рассвирепеть.

– Как вы намерены проникнуть на Марс? У вас найдется двести тысяч эксманов для каждого желающего улететь? – Конечно, я в это не верил.

– Рэй, начальник космодрома, ведет переговоры. Он великолепный дипломат, и на вашем месте я бы не тревожился.

– Я думал…

Федор Иванович, перебивая меня, смущенно замахал руками: