Конечно, это смешно, но в тот момент, эти мысленные приказы были для меня самым настоящим действием. Даже чтобы их просто произнести, приходилось мобилизовать все свои интеллектуальные резервы. Невероятно трудно было даже просто мыслить логически и проявлять хоть какую-нибудь инициативу. Этот Ра-излучатель подавлял всё – и мысли, и желания. Но что самое главное, воздействие чужого пространства – ведь именно для этого он и был создан. Не знаю, как этот обруч действовал на инопланетный разум, но что не препятствовал выполнять полученные приказы, это факт. Ведь окрег после внушения моей мысли подошёл ко второму, если считать от скамейки, где раньше сидели крегги, чёрному шкафу, на что-то там нажал, и крышка, закрывающая внутренности этого устройства, исчезла. Перед моим взором возникла поверхность, теперь уже серебристого цвета, с небольшим экраном и двумя выемками. Одна из них, длинная и широкая, располагалась вертикально, доходя до самого экрана, а вторая, не очень большая и глубокая, находилась под сенсорным пультом этого устройства. Хоть мои мозги и были затуманены, но я понял, что большая выемка предназначалась для установки в неё деструктора, а вторая, маленькая, наверняка для руки будущего пользователя этим оружием.

Произведя необходимые манипуляции с этим шкафом, окрег повернулся и выжидающе уставился на меня. Хотя никакого телепатического сигнала от него и не поступило, было понятно, что устройство готово к работе и ожидает только моих действий. Я не заставил себя долго ждать и уже через пару секунд оказался рядом с инопланетянином. Ещё секунд пять пришлось подождать, пока до окрега дошло, что я рядом и можно приступать к перепрограммированию деструктора. По крайней мере, именно через несколько секунд после моего приближения он телепатически выдал краткую инструкцию, что мне требуется сделать:

– О владыка!.. Теперь нужно установить деструктор вот в это приёмное устройство, а правую руку вложить в биоанализатор. Через десять самых коротких единиц вашего времени процедура будет завершена.

«Хм… растём, однако, – ухмыльнулся я мысленно, – а вот если бы я влил в его жабий рот немного больше эликсира, то сейчас у зелёного человечка я, наверное, в божествах бы ходил».

Иронизируя по поводу боголепства, высказанного окрегом в мой адрес, я не забывал о деле – вставил деструктор в большую вертикальную выемку, а правую руку вложил в маленькую. Какая-то субстанция обволокла мою ладонь, потом кожу слегка защипало, затем этот агрегат тихо пискнул, и всё закончилось.

Вся это недолгая процедура немало подняла мой внутренний тонус. Теперь я уже не чувствовал себя совершенно беспомощным существом, которое зачем-то лезет к могущественным обитателям иного пространства. Нет, теперь я был воином, который шёл, чтобы наказать наглых мерзавцев, что посмели явиться непрошеными в мой дом и вели себя там как бандиты – беря в полон или уничтожая моих сородичей. Казалось, даже кровь по жилам потекла быстрее, хотелось немедленно перенестись в Статис-камеру и надрать задницы всем находящимся там Окрам. Пусть в том пространстве деструктор действовал не в полную силу и на небольшие расстояния, но всё же это оружие. А значит, у меня теперь имеется реальный шанс даже в чужом мире одолеть двух пусть и могущественных, но живых существ. Ведь за мной, правда, и ещё одно преимущество – элемент неожиданности.

Я давно решил, что в Статис-камере миндальничать не буду – как увижу Окров, сразу же стану бить на поражение. Это раньше, до своего первого посещения шлюзового отсека, я думал хоть одного Окра захватить в плен, чтобы устроить ему допрос с применением эликсира, но теперь нет. После совершенно жутких ощущений всего лишь от рассеянных выхлопов чужого пространства я уже очень сомневался, что смогу в таких, прямо говоря, убийственных условиях справиться хотя бы с одним Окром. Оставалось одно – мочить гадов сразу, не вступая ни в какие диалоги. Ведь ментально они могут быть на порядок сильнее окрегов, тут уж не помогут никакие мои хвалёные инстинкты, ни военные навыки. Мгновенно возьмут мозг под контроль, да так, что даже пискнуть не успею. Нет уж, Окры, конечно, знают много, и упускать таких языков жалко, но жизнь – она дороже.