Хамелеон спокойно курил, придерживая двумя пальцами сигарету, возле его ног лежал убитый олень.

– Все правильно сказал, – одобрил проводник. – Болотные твари серьезные мутанты.

– Мы что будем здесь ночевать рядом с ними? – взвизгнула Лара.

Проводник, молча, кивнул.

– Ахренеть!

– А чем вы думали, когда решили идти к Черной земле? – спокойно спросил он. – Это только начало.

* * *

В открытую дверь светила луна, парившая над Топью желтым шаром. Окон в его доме не было, впрочем, как и многого другого. Сидя за столом, при свечах, вставленных в деревянные подсвечники, Кот наблюдал за реакцией пыльцы Серой плесени на цветы Крысолова и не спеша потягивал малиновую настойку из алюминиевой кружки. Он мерной ложечкой аккуратно насыпал серебристую пыльцу в чашку и туда же покрошил серые бутоны Крысолова. Реакция в этот раз протекала медленно, чернеть пыльца начала только через час. С чем связано такое явление он не знал, и на всякий случай подсыпал туда еще мелкорубленых листьев и черенков этого растения. Пыльца на глазах стала черной, похожей на сажу.

– Значит в ботве все дело, – проговорил он, вспомнив, что в прошлый раз с мохнатыми бутонами принес всего один стебель с листьями.

Догадка эта его устроила, ведь цветение Крысолова заканчивалось, а значит, на процесс уничтожения плесени отсутствие цветов не повлияет.

«Или повлияет?».

Чтобы полностью быть уверенным в том, что можно навсегда извести Серую плесень, надо было еще произвести опыт со смолой. Ведь именно она являлась галлюциногеном. Кот открыл стеклянную баночку, в которой лежал дурно пахнущий комочек смолы серого цвета, и аккуратно отрезал ножом тонкий пластик. Положив его на блюдце, посыпал сверху резаной ботвой. Цвет смолы стал меняться, сначала он посинел, как гриб поганка, потом начал чернеть. Отщипнув от пластинки маленький кусочек, он бросил его в мензурку с раствором, который приготовил еще на прошлой неделе из нескольких камней артефактов. Таким образом, Кот проверял смолу на токсичность, подозревая, что она после изменения цвета, может стать ядовитой. Раствор не изменил цвет, оставаясь прозрачным, и смола не растворилась, сохраняя первоначальную форму, но приобрела прежнюю окраску.

– Ни хрена себе, – удивился знахарь, поняв, что таким образом можно реанимировать галлюциноген.

Если раствор не поменял цвет, значит, яда в смоле не было. Кот плеснул в кружку немного настойки, вкусно пахнущей лесной малиной, которой в лесу было полно и, отрезав от почерневшей пластинки еще кусочек, положил его в напиток. Только так он мог понять, потеряла смола силу или нет. Галлюциноген принимали по-разному, кто добавлял его в табак, кто в спиртное. Кот не курил, хотя «табак» рос повсюду, листья Дикой груши вполне заменяли его, а на вкус были намного приятней.

Он никогда не увлекался галлюциногенами, но естественно пробовал все, что есть на Черной земле. Все свои зелья из трав и камней артефактов он сначала испытывал на себе, в малых дозах. Его организм быстро давал понять, как и куда определить данное средство. Смолу и пыльцу Серой плесени он изучал давно, она расслабляла, вызывала сильные галлюцинации, причем, всегда позитивные, но вот как лекарство он ее не чувствовал. Не знал, куда ее применить. Это был единственный артефакт, который не поддавался знахарю. Кот планировал позже тщательно изучить плесень и добиться результатов путем ее переработки и смешивания с другими компонентами. И сейчас даже был рад, что сможет реанимировать ее после уничтожения, если она ему понадобится. Главное чтобы об этом никто не знал.