– Эмили, что слышим?

– У меня у одной, по-моему, здесь хорошо слух развит, а нет, Марина тоже это слышит.

– Дакс, эти звуки, как мелодия, вон там, эти звуки исходят оттуда, ты их тоже слышишь.

– Кажется, да, (надеюсь это не действие травы, коорую мы съели) идемте туда, нужно знать что там, но будьте осторожны, а то мало ли там тоже есть огромные змеи.

– Уф, не напоминай о той змее в пещере, а то мне станет снова плохо…

– Хорошо.

– Ох, что же голова то, так болит, прямо как после свадьбы. Сказал Бад.

– АХАХАХА, да свадьбы они такие. Ответил Баду африканец Фарэй.

– А ты, я вижу, себя нормально чувствуешь, раз так смеёшься, а мне вот совсем не весело, я ведь стар для такого. Я всё думаю о сыне и о внуке, что с ними. Вы ведь, не верите, в то, что случилось с Землей?

– Если вам интересно, то я отвечу вам. Я тоже думаю о своих родных, как и все, я полагаю, кто оказался здесь с нами. Да, планеты больше нет, это не смысловая галлюцинация, и если вы хотите похныкать о том, что погибли родные, то, пожалуйста, начинайте, я не буду вам мешать, только уйдите от меня, я не хочу, чтобы вы заразили меня расстройством, нам сейчас нельзя просто переживать, нам нужно выжить, а это главное. Как писал в своей книге «На Западном Фронте без перемен» Эрих Мария Ремарк: Все ужасы можно пережить пока ты просто покоряешься своей судьбе, но попробуй размышлять о них, и они убьют тебя. Нам нужно точно так же, не думать об этом. Не думайте, что я бесчувственный сумасшедший старик, мечтающий о приключениях. У меня погибла любимая жена Сара, мои дети, моя маленькая внучка Сабрина, вы думаете, они хотели погибать? Нет. Вы, думаете, что мне без них сейчас легко, легко осознавать, что люди, которые были неотъемлемой частью твоей жизни, исчезли,… Я говорю всё это со скорбью в сердце, я бы лучше себе такой участи пожелал, а не им, я любил их всей своей душой. Я всё говорю это и с трудом сдерживаю слезы, но понимаю, что мои слезы сейчас их уже не вернут, так что я не собираюсь тратить на это время. Всё, довольно, закроем эту тему. – Фарэй, сказал последние слова со злобой, и было видно, как на самом деле ему было тяжело сдерживать слёзы, но он смог это. Его лицо нервно подергивало.

– Фарэй, простите меня, – заплакал Бад Келли. Я должен был и сам всё это понять и осознать. Я рад, что вы сейчас оказались со мной рядом и смогли мне помочь. Я семейный психолог, и именно я должен быть уравновешенным. Я всю жизнь заставлял себя воспринимать происходящее, как должное, воспитывал свою психику, готовил её к любому происшествию в моей жизни. Я перенес смерть жены, которая была смыслом моей жизни, но потом я понял, что можно жить и без смысла в жизни, если просто хотеть жить. Жизнь это подарок, который дается нам, для того что бы пользоваться им, как говорится дареному коню в зубы не смотрят, так вот многое будет зависеть от того, как мы обращаемся с этим подарком; будем ли мы любить его и хранить, как зеницу ока, будем ли мы гордиться этим подарком. И тогда Бог будет рад, что даровал нам жизнь. Может быть, жизнь это и есть рай. Я считаю, нами никогда никто не управляет, мы сами делаем свой выбор, всегда сами, людьми невозможно управлять. Бог дал нам возможность, он даровал нам подарок и только нам решать, как поступить с ним. Жизнь это самое дорогое, что есть у нас. После смерти жены, я смог сразу прийти в себя, опираясь только на свои мысли. Я продолжал жить: воспитал сына Ральфи, помог ему пережить смерть его жены, она тоже скончалась, потом стал воспитывать внука Томи, с радостью ходил на работу и всех призывал к пониманию и к вере в лучшее. (Пауза) Да, и пускай, что сейчас всё пропало, но вы вернули меня на мой путь. Ещё раз спасибо вам за это Фарэй. Я хочу умереть, оставаясь при своём былом мировоззрении. Я продолжу беречь бесценный подарок – жизнь, пока не кончится его срок годности, ведь всё когда – ни будь, кончается.