Приснится же.

– Откуда у тебя зажигалка, если ты не куришь? – спросила Эврика, глядя, как я выгибаюсь и изворачиваюсь, стараясь разжечь костер и не зажарить пальцы.

Зажигалка нужна, чтобы могли прикурить другие.

Кроме лягушачьей трескотни с озера, в лесу не раздавалось ни единого звука.

– Где же все? – Эвридика настороженно глянула вокруг.

Кто – все?

– Отдыхающие.

– Наверное, в отпуске. Мертвый сезон.

А может, за этим лесом просто закрепилась дурная слава. Может быть, здесь часто стали попадаться самоубийцы и жертвы несчастных случаев. Кого-то выловили из озера. Кто-то повесился на сосне. А кто-то – надо же – упал с обрыва, горлом надевшись на твердый сук.

Хорошо, что Эврика никогда этого не узнает.

Она заснула у костра, пристроив голову мне на колени. Я сидел неподвижно около часа, борясь с вожделением и тяжелой усталостью. Потом осторожно снял рубашку, завернул в нее Эвридику и оставил ее спать на мягкой хвое.

По брачному реву лягушек я нашел озеро. Вдоль дальнего берега шевелились городские огни. Присев у самых камышей, я опустил руку в неподвижное теплое зеркало.

Если бы добро вознаграждалось, я смог бы ходить по воде. Жаль, что только мошенники умеют кормить толпу одной рыбиной и превращать воду в вино. И делают это снова и снова.

В моем кармане зажужжал телефон. Потертый «Сименс», вдавленные кнопки, глубокая царапина поперек экрана.

– Аллё, это звонят из милиции, – сказала трубка.

Милиция, надо же. Уже забыл, что она существует.

– Вы звонили по ноль-два, – сообщила трубка. – У вас там порядок?

– Э… да, – сказал я.

– Все хорошо?

– Да, все нормально.

– Ну и отлично. Извините. До свидания, – трубка щелкнула и смолкла.

Я отключил мобильник, вернув его в карман. После янтарного экрана глаза отказывались видеть. Нащупав дорогу к Эврике, я устроился между бревен и тут же уснул.

– Косой, ты проверял документы? Это он или не он?

– Мне откуда знать. Тощая лысая морда. Думаешь, я их различаю?

– Четко ясно одно: это нарк или шизик. По-любому его место в дурдоме.

– Я говорил. Всё равно впарили назад. И нервы вымотали. Какие-то законы приплели еще.

– Ты говорил, что показания мы проверили и трупов не нашли?

– Ну да. И в Рейве я был, там тоже всё как обычно.

– Значит, так. Веди его назад. А я погуглю, посмотрю законы.

– Здравствуйте, – сказал Дима.

– Кто нужен? – спросила охранница, изучая его остро-синими глазами.

– Мне бы главного редактора, – он смутился и уставился в журнал посещений, лежавший на столике возле черного телефона. Охранница недовольно закрыла тетрадь и отодвинула ее подальше.

– Главный редактор не у себя.

– Тогда просто редактора.

Видимо, сочтя его неопасным (Дима был вдвое уже ее в плечах), охранница сняла трубку и нажала пару кнопок на аппарате.

– Девочки, – сказала она. – К вам тут какие-то гости. Один. Да. Вы по работе?

Она вопросительно уставилась на Диму, он спохватился и ответил:

– Угу.

Охранница передала его ответ в трубку и вернула ее на рычаг.

– Ждите, – сказала она.

Дима кивнул и побрел в сторону. Нескладно выходит. Максим бы завел разговор совсем по-другому.

«Хотя бы извинюсь», – решил он и развернулся.

И едва не опрокинул крошечную девушку, стоявшую прямо за его спиной.

– Ох. Ой! Кто вы? Я не хотел… – он поймал ее за плечо.

Девушка коснулась пальцем носа, вправив на место съехавшие очки в толстой черной оправе.

– Это ты звонил по работе?

– Нет, звонил Макс…

– Короче так, идем со мной.

Она кивнула охраннице. Дима, близоруко щурясь, нацарапал в журнале роспись, а потом, увлекаемый стремительной девушкой в очках, прошел за тяжелую дверь.