Мы приблизимся к ней на расстояние посадки через сутки. За это время всем необходимо проверить и подготовить свое оборудование. Первая часть миссии, как вы знаете, это проверка наличия атмосферы, радиации и силы притяжения на поверхности Земли. Эту задачу выполнит группа гражданских специалистов под руководством профессора Говорунского на расстоянии тысячи километров от Земли, еще до высадки, чтобы понять сможем ли мы вообще высадиться на нее. Ведь нам абсолютно неизвестно, что там осталось после Второй Ядерной и в каком виде это безобразие сохранилось до наших дней. Это все, что я хотел вам сейчас сказать", – закончил, наконец, свою длинную речь командир.

"Вот дурачьё", – подал голос бортинженер Хорькевич: "Взять так просто и уничтожить все живое на родной планете! Зачем, почему, чего им не хватало? Такая планета! Живи себе, радуйся, вот как мы сейчас, так нет же…", – ни с того ни с сего попричитал он.

"А ты думаешь, что у нас на Херазере такое невозможно?" – Как то слишком серьезно спросила химик Чансон? Хорькевич слегка испуганно и как на сумасшедшую, произносящую какую-то несусветную нелепицу, посмотрел на Чансон. Он задумался на несколько секунд, в его мозгу происходил какой-то напряженный мыслительный процесс, решающий сложную, доселе неизвестную задачу. Наконец, он, расслабляясь, с нервной усмешкой сказал: "Конечно, нет. На Херазере такое невозможно".

Этот разговор слышали все, но почему-то никто, умышленно или нет, не стал  его развивать. Конечно, не потому, что согласились и поверили в последнее утверждение Хорькевича, а просто, не решились, что-ли. В общем-то все понимали, что не зачем было об этом здесь и сейчас говорить. Мало ли что выйдет из этого разговора, а стало быть не нужно его и продолжать.

Смекнул это и капитан Харлачев. "Отставить рассуждения", –  резко прервал он неловкое молчание, воцарившееся в отсеке: "Всем приступить к выполнению своих обязанностей. Особое внимание прошу уделить георазведке, так как до нас не сохранилось никаких данных о расположении жизненных объектов тех времен на Земле. Осталась только географическая природная модель, да и то она, наверняка, подлежит правке после трех миллиардов лет. Названия всех географических объектов также были утеряны, кроме обозначений материков. Мало ли что тут могло произойти, перемещение континентов или… черт знает что еще".

"Так точно, командир", – поддакнул Брауншвейг: "Могли растаять ледники и затопить какие-то материки, или за счет извержения вулканов могли образоваться новые, а также…" "Брауншвейг, я ценю ваши познания, но займитесь своим делом, подготовьте амуницию и оружие для выхода на объект", – прервал его рассуждения Харлачев.

"Есть!" – рявкнул тот и со счастливыми глазами побежал выполнять приказ. Ученые хихикнули про себя и продолжили заниматься своими делами.

Через сутки космолет приблизился на расстояние в тысячу километров от Земли. Командир со своего поста по видеосвязи начал отдавать распоряжения участникам миссии.

"Ванолли, займитесь составлением фактической географической модели Земли и сравните ее с нашей. Для этого мы совершим десять витков вокруг планеты, проведите сканирование и предоставьте отчет.

Каков уровень радиации Чансон?"

– "Повышенный. В разных местах по-разному от 10 до 1000000 раз выше нормы. Присутствует множество точечных очагов, как будто это были источники или хранилища радиационных веществ. Но для более глубокого анализа необходимо сканирование всей поверхности. Я проведу его во время облета и составлю радиационную карту планеты, а также температурную. Хоть наши костюмы и защищают от тысячекратного превышения дозы излучения, но для минимизации риска предлагаю высадку в наименее зараженном месте. Через час после облета карта будет готова и по ней можно будет сориентироваться".