– Ведро воды и полотенце для леди, – тихо скомандовал Хаук.

Взяв Джул за руку, он подвел ее к столу и помог снять шлем. Все было в соплях и песке, из разбитой губы сочилась кровь. Наклонив деву вперед, он, не слишком церемонясь сполоснул ей лицо, а потом полил на руки, чтобы она могла промыть глаза. Едва заметив, что солдаты не спешат расходиться, она выпрямилась.

– У вас что, других занятий нет? Разойтись!

Но перед тем, как выполнить приказ, они принялись молча стучать щитами о землю. А те, у кого не было щита – стучали кулаком о грудь. В любой армии мира это поймут без слов. Так солдаты выражают свое признание.

Через какое-то время они остались одни. Джул кое как промыла глаза и привела волосы в порядок.

– На счет платья… – вернулся к разговору Хаук.

– Далось тебе это платье. Ты уже меня поимел! – спокойно напомнила она.

– Поимел – не то слово. Я в экстазе. Скажи мне, машина смерти, кто тебя учил?

Джул глянула на него косо, но пропустила издевку мимо ушей.

– Меня учил Роберт Эшли… земля ему пухом. Отличный был человек и командир.

– Вот как…

– Ты разбил мне нос… – с досадой сообщила она.

– Поделом. Дури много, не знаешь когда остановиться. В бою это зло… но для койки сойдет.

– Решили поиметь меня дважды за день, милорд? Ну вперед! Я с радостью выполню любой ваш приказ!

– Не сомневаюсь. Но радости в этом мало, ты уж прости.

– В каком это смысле?

– Ты, Джул, хоть и дура, но талантливый командир. И в перспективе, надеюсь, хороший друг. А друзей не нужно иметь.

– Теперь я еще и дура…

– Знаешь, сегодня ты основательно подпортила себе жизнь, – сообщил Хаук осторожно.

– Это еще почему? – возмутилась она.

– Не обижайся, но гром-баба без тормозов, мало кому по нутру. Да еще и командир.

– Ага, и ты из их числа? – усмехнулась она.

– Нет, – заверил Хаук. – Моя дверь для тебя открыта. Не в платье дело.

– Тогда зачем было это представление? – все еще не догадалась она.

– Авторитет, – просто ответил он.

– В смысле, авторитет?

– Ели завтра ты начертишь на песке круг, поверь, никто из гарнизона в него не войдет.

– Завтра? Почему не сегодня?

– Ну, здесь были не все, а слухам нужно время, чтобы разойтись.

Она села на лавку и облокотилась о стол.

– Поправь, если я неправильно поняла. Зная, что я, мягко говоря, недолюбливаю тебя, ты спровоцировал меня на драку. Заставил выложиться, довел до бешенства и, наконец, ткнул мордой в песок. И все только для того, чтобы показать своему гарнизону на что способна баба в доспехах?

– В общих чертах, – согласился он.

– Зачем?

– Видишь ли, кто ты есть – я понял сразу. По взгляду, по манере держаться. По тому, как твои люди себя вели. Но, остальные солдаты, уж извини, прежде всего видят бабу в седле. Сначала думают о том, что у тебя между ног, а только потом вспоминают, что ты офицер. Я просто поменял вещи местами. Всего то ценой одного подпорченного самолюбия и одного разбитого носа. И потом, все знают кто я такой, так что, проиграть здесь не зазорно. Зато люди… люди будут обсуждать даже то, как ты вошла в круг! Теперь твои приказы не будут обсуждаться. И никто не посмеет шептаться за спиной. Я доступно объяснил?

Джул задумалась на миг и брови ее поползли вверх.

– А я… недооценила вас, Милорд. Это во всех смыслах сильный ход – Признала она, скрипя душой. – Осмелюсь предположить, что ваша доброта тут ни при чем.

– Умница! – Хаук хлопнул в ладоши. – Видишь ли, капитан Дорн отличный командир. Но по возвращении в крепость он не вернется на свой пост. Его ждет повышение. Так что, капитан Торнтон, вы примете под свое командование мой гарнизон.

Поняв, что шуткам пришел конец, она спросила, не тая: