Подставив дрожащие ладони под струйку воды, стекающую с крыши, Хаук умыл лицо и освежил голову. Кое как смыв с пальцев кровь, он вытер их пучком обгоревшей соломы. Кто-то из солдат протянул ему флягу.

– Не время расслабляться, – напомнил он. – Еще ничего не закончилось.

– Приказывайте, милорд, – улыбнулся Дорн, видя, что его господин пришел в норму.

Хаук прокашлялся, выдыхая пар изо рта. Он закрыл глаза и расслабился.

– Если я что-то смыслю в военном деле, то скоро подоспеет вторая волна, или подойдут остальные силы. Раненых отправьте в крепость. Пленных и выживших разоружить и туда же. Сейчас нет времени объяснять им что к чему. Всех накормить…

– Простите, милорд, с провизией все плохо. Того, что мы нашли здесь вряд ли хватит.

– Это легко решить. Разделайте убитых лошадей, пока они еще теплые. Раненых животных – в крепость, если вылечить не получится тоже пусти на мясо.

– Что делать с убитыми и пленными?

– Бандитов сжечь. Кто сдался – в клетку, вместе с Конаром. Да проследите чтобы он раньше срока не помер. Остальных соберите в одно место и узнайте их имена. Как хоронить решим завтра.

– Ясно, милорд. А что будет с деревней?

– Я подумаю. Через часок найдите мне старосту, или кто у них тут главный. А сейчас, не вздумайте подходить близко, я часок передохну…. Отдав последний приказ, Хаук прикрыл глаза, положил руки на эфес и отключился.

Молодой лорд проснулся, когда звезды на небе уже ярко светили. Дождь давно прошел, было в общем то тепло, но душновато. В центре площади развели костры. На походных треногах подвесили котлы, от которых доносился невыносимо манящий запах мяса. Метрах в пяти от него стоял часовой с копьем. Парень отчаянно боролся с дремотой, то и дело хлопая себя по щеке.

– Чем кормят, солдат? – спросил Хаук, потирая глаза.

Солдат вздрогнул и первым делом проверил повязку на плече.

– Похлебка, милорд. Конина с фасолью.

– Расслабься солдат. Повязка нужна только в бою. Поможешь встать?

Поборов волнение, солдат упер ногу в землю, протянул руку, и рывком поднял лорда на ноги. Кровь на его доспехах свернулась, но никуда не далась. Солдат поморщился.

– Что? Не нравится? – ухмыльнулся Хаук.

– Вам бы умыться, милорд….

– Пока не время. Засохнет – сама отвалится.

– Мне приказано позвать капитана, как вы проснетесь, – сообщил солдат.

– Приказано, так зови… – рассудил он.

Солдат, перехватив копье, поспешил скрыться с глаз. Левая нога затекла, и Хаук заметно прихрамывал. Если одежда его худо-бедно просохла от тепла тела, то обувь промокла. Если бы сапоги не натерли воском, было бы куда хуже. Ноги замерзли и Хаук подсев к костру, решил погреть стопы. Бывалый вояка, следивший за огнем, без лишних вопросов сунул ему в руки миску, деревянную ложку и сухарь.

– Сам ел? – спросил он солдата.

– Да, милорд. Все сыты.

– А деревенские?

– Им приказано не выходить, милорд, ваших указаний. Да и кормить их приказа не было….

– Тогда кому это все? – удивился Хаук.

– Конины много. Готовим впрок. Как остынет, в погреб спустим. Если не трогать, неделю хранится.

– Умно, – согласился он. – Но деревенских все же надо бы покормить.

– Они нас кормить не торопятся, – огрызнулся солдат в пол голоса.

Хаук вздохнул.

– Надо, солдат, надо. Мой народ должен быть сытым, иначе пахать и сеять нам с тобой придется. Так что готовь миски.

С дальнего конца площади усталым шагом ковылял капитан Дорн. Дойдя до костра, он присел на бочку и вытер лицо от пота.

– Устал? – спросил Хаук.

– Духота. Ноги промокли, натер жутко, – поделился Дорн своими бедами.

– Да… с ногами беда, – кивнул Хаук, поглядывая как его подошвы нагревшись стали парить.