– Доешь спокойно. Потом пойдешь, – пояснил он.

Валери села на место и снова взялась за горшочек.

– А что ты думаешь о Марен? – продолжил опрос молодой лорд.

– Славная старуха. Со странностями, конечно. Но только она здесь о нас и заботится. Ухаживает, когда болеем, лечит, когда получаем раны. В замке ей каждый чем-то обязан…

– А Джеймс, что о нем скажешь? – снова спросил лорд.

– Милый песик. Обходительный. Ласковый такой… Ой! Простите милорд, не подумав…

Хаук остановил ее жестом.

– Он очень умный, милорд. Не чета всем нам вместе взятым. И он все держит в голове. Даже старуха с ним иногда советуется. А владыка доверял свою печать… пока он не провинился. Перстень забрали вместе с пальцем. А еще он очень, очень сильный, просто никому не показывает.

– А Дорн?

– Простите милорд, но я не могу назвать его сильным человеком. Но и слабым назвать тоже не могу. Он как закрытая дверь. Ну… вы понимаете?

– Интересное сравнение, – улыбнулся Хаук.

– Я закончила, разрешите идти?

– Жду подробного доклада по возвращении.

Вэл собрала посуду на сервировочный столик и вытолкав его за дверь, откланялась. Хаук недолго думая, снова завалился в постель. В конце концов, лорд может позволить себе лишних полчаса сна. Ну, или час… В любом случае больше времени ему не дали. Марен навестила его первой. На стук в дверь она не разменивалась, просто ввалилась бесцеремонно и уселась на стул.

– Ну, как, выспался на новом месте? – первым делом спросила она.

Хаук сел и убрал с лица волосы.

– Спал я на удивление хорошо, – подумав, ответил он.

– Ну что, пойдешь своих девчонок смотреть, пока они без доспехов, а?

– Да надо бы…. Дай мне минуту-другую.

Хаук вытащил из-под кровати свои поношенные сапоги, плотно намотал портянки и с трудом втиснул их. Потом быстро затянул шнурки. Встав на ноги, он потоптался, проверяя как сидит обувь.

– Сходил бы в оружейку, что ли. Подобрал себе что поновее. А то ка бродяга – посетовала старуха.

– Много ты понимаешь… Трудно найти броню, которая станет частью тебя. С этой я уже сросся, она мне как вторая шкура

– Как знаешь. Ты же у нас этот, как его… наводящий ужас Хаук.

– Дикий? Говори уж как есть, наслышан уже.

– Ну тогда пошли, дикий ты наш….

Старуха, кряхтя встала и потерла поясницу. Хаук заметил крючья что все еще топорщились под одеждой, и решил спросить:

– Марен, а почему ты не вытащишь уже эти крючья? Лекарь, как никак.

– Ха! Вот ты умник. Потому и не вытаскиваю! Стара я уже, заживает все долго. Раны подкожные, сквозные, загноение может начаться. По-хорошему их промывать нужно да зашивать. С болью то я как ни будь справлюсь, а вот делать это самой уже не сподручно. Просить кого-то из замка я не стану. Понял?

Хаук закатал рукав и показал старухе левое предплечье. На нем красовался застарелый шрам сантиметров пять длинной. А рядом еще один. И еще… Все они имели аккуратные следы от иглы, в два ряда, слева и справа от шрамов.

– Хорошие швы, – похвалила Марен. – Сам зашивал?

– Седрик строг, но он хороший учитель, – вздохнул он.

– Хм… парень ты у нас бывалый, вида крови не боишься. Да и швы красивые, прям шедевр! Знаешь, когда я буду готова, я к тебе, пожалуй, обращусь. Если милорд не побрезгует помочь старухе – Марен поклонилась учтиво. С издевкой, конечно же.

– Милорд уже давно ничем и никем не брезгует, – сообщил Хаук.

– Правда!? – старуха сделала удивленное лицо. – Тогда, может быть я приду к нему под одеялко как ни будь, прохладной ночью?

Хаук громко рассмеялся. Старуха не лезла за словом в карман и умела хамить вежливо и ненавязчиво.

– Посмотрим на тебя потом, когда шрамы затянутся. Может на что и сгодишься…