– Можно ближе к барану? – попросил Хаук не настроенный на длительные лекции.

– Я к этому и веду, балбес! Все дело в детородном органе, – пояснила старуха.

– А что с ним не так? – удивился Хаук. – Там вроде бы пасть у нее.

– Верно. И она раскрывается, когда она якобы разводит колени в стороны. Но ее женский детородный орган никуда не делся.

– Так… он что в пасти, что ли?! – предположил молодой лорд.

– Именно! Хотя кому в здравом уме придет в голову разглядывать открытую пасть арахны. Так что от живой добычи она получает двойное наслаждение. И если дать ей волю, она будет ненасытна. Будет жрать и кромсать пока брюхо не лопнет, – подвела итог Марен.

– А баран то тут причем?!

– Ну, барана предложил ты… Ей же важнее что он живой. Так что, наша девочка сейчас наслаждается, ощущая как бедная животина отчаянно брыкается в ее чреве.

– Постой – не понял Хаук, – так она что не съела его?

– Съест, потом. Когда он сдастся и притихнет. Сейчас он для нее как сладкая карамелька.

– Другими словами она… вожделеет!? – Хаук представил как это мерзко.

– Какое мягкое слово ты подобрал! Но смысл понял.

– Гадость какая! Зачем ты вообще это рассказала?

– Сам приказал. – Она развела руками.

– Верно… – вздохнул Хаук. – Но я не был готов такое услышать.

– Кстати, после спаривания дикие арахны, как и пауки, тоже поедают самцов….

– Хватит! – воскликнул лорд. – На сегодня я узнал достаточно.

– Так, то дикие…

Поняв, что до сих пор стоит у дверей в гостевые покои, Хаук развернулся и зашагал к лестнице. Марен семенила следом. Дойдя до перил, молодой лорд задумался и снова спросил старуху:

– А как много людей она сожрала?

– Успокойся. Владыка был изувером во всем, и никогда бы не доставил ей такой радости. Девочке доставались еще теплые, но только трупы. Живых людей она не ела.

– Ну хоть какой-то плюс в ее сторону, – вздохнул он.

– А хочешь знать почему она на тебя не напала? Ну, интересно же? – не унималась старуха.

– Ну и почему? – неохотно переспросил Хаук.

– Понравился, – старуха подмигнула. – Девочка созрела для любви….

Хаук внимательно посмотрел на старуху, и не смог сдержать улыбки. Больно уж увлеченно она держала свою речь. И, в принципе, если смотреть непредвзято, рассказала много полезных вещей. Как знать, что-то из этого может и пригодиться. Земли владыки полны сюрпризов.

– А который сейчас час?

– Семь часов вечера, милорд, – ответил часовой что стоял у двери в занятую лордом комнатушку.

– Скоро начтет темнеть, – скорее для себя отметил Хаук. – Кто-ни будь приходил?

– Никак нет, милорд ,– отчеканил солдат.

– Да расслабься ты… я своих не кусаю.

Хлопнув молодого солдата по плечу, Хаук вернулся в общий зал. Оставленные им нефилимы стояли на своих местах.

– Марен! – крикнул он достаточно громко, чтобы эхо разнеслось по залам и коридорам.

– Ну? – старуха встала с кушетки, на которую уже успела прилечь.

– Остался один вопрос: что с ними делать? Не оставлять же на ночь тут.

– Оставь двоих. Старый хрыч всегда так делал.

– А остальные?

Старуха зевнула и потянулась, хрустя суставами.

– Прикажи идти в казарму. Девочки сами о себе позаботятся. Я зайду к ним попозже, проведаю.

Последовав совету старухи Хаук, выбрал двоих рыцарей. Одним из них была Альфа. Конечно, он хотел бы отправить и ее на отдых, но повременил с этим. Все же ей он худо-бедно мог доверять в этом замке.

Хаук повернулся к рыцарям.

– Слушай мою команду!

Личная гвардия развернулась лицом к своему господину и ударила щитами об пол.

– На сегодня все. Отдыхайте. В казарму шагом марш!

Стукнув щитами, черная гвардия ожила. Выстроилась в две шеренги и содрогая ступени парадного крыльца двинулась выполнять волю господина.