Хаук открыл дверь и выглянул в коридор. Никого…. Если не считать двадцати четырех здоровенных рыцарей, выстроившихся вдоль стены, конечно. Он вернулся в комнату и уселся на постель.

– Ни одежды, ни оружия… Седрик меня убьет.

Тут внимание его привлек шнурок, свисающий с потолка. Он был протянут меж петлями в потолке и огибая медный блок уходил куда-то за мебель, вниз по стене. Хаук, подумав, аккуратно потянул за плетеную кисточку на его конце.

Спустя несколько минут снаружи послышались торопливые шаги и в дверь постучали.

– Войдите, – спокойно произнес Хаук.

В опочивальню тут же ввалились трое: Отис и две горничных средних лет. Одну из них он смутно помнил по вчерашнему вечеру. Она отлично умеет шоркать спину… А вторая, кажется, еще не попадалась на глаза.

Отвесив глубокий поклон, дворецкий и горничные выложили на постель выстиранную одежду, начищенные доспехи и отполированное до блеска оружие.

– А сапоги?

– За дверью, сударь. Вам помочь одеться? – услужливо осведомился Отис.

– Благодарю, но я как ни будь сам.

– Через пол часа будет подан завтрак. Вероника проводит вас.

Уже знакомая горничная склонила голову, давая понять, что это будет она.

– От завтрака я точно не откажусь. А который час?

– Шестой час утра, сударь, – беспристрастно сообщил Отис.

– Ох… простите бога ради, что потревожил вас в такую рань. Просто я не нашел своей одежды.

– Что вы, сударь. Это вы нам еще поспать дали. Владыка такой милости не оказывал – призналась вторая горничная.

Отис зыркнул на нее строго, но не более того.

– Вам еще что-то нужно, сударь? – поинтересовался он.

– Нет – ответил Хаук. – Этого более чем достаточно.

Отис, отвесив поклон вышел за дверь, увлекая за собой вторую горничную.

Хаук вздохнул, оглядывая свое имущество. У него ушла бы неделя чтобы привести все это хоть в какой-то порядок. На одежде кое где виднелись свежие швы. Потертости на снаряжении аккуратно заделали и отполировали. Шлем так и вовсе выглядел как новый.

– Вы так и будете на меня смотреть, – поинтересовался Хаук у горничной.

– Не извольте беспокоиться, сударь. Я уже видела вас голым.

– Признаться…. Я смутно помню вчерашний вечер. Но нежные руки запомнил. Надеюсь, я не доставил хлопот и не распускал руки?

– Ни чуточки, – горничная покачала головой и слегка покраснела. – У вас сильное, красивое тело.

– Все может быть… – ответил он вскользь.

Раз стесняться смысла не было, Хаук проворно скинул сорочку. Первым делом он натянул нижнее белье и штаны, которые подсели при стирке, с держались как влитые. Затем он надел начищенные сапоги и плотно зашнуровал их. Кожа, пропитанная маслом и воском, стала заметно мягче. Шнурки скользили абсолютно легко. Теперь, когда обувь на ногах, можно было облачаться в остальное снаряжение. Делал он это быстро. Отточенными четкими движениями. Примерно через пять минут он полностью снарядился. Точно так же, как днем ранее. Единственное что он сделал иначе – это сразу вложил клинок в ножны, чтобы никого не пугать понапрасну. Последнее, что он на себя надел – это черный, начищенный до тусклого блеска наруч повелителя. Самый важный в его жизни трофей.

– Простите, сударь, а вы правда умеете всем этим пользоваться? – несмело спросила горничная.

– Боюсь, что так.

– Простите за любопытство. А… это вы убили владыку?

– Владыка был так сконфужен нашим появлением в замке, что не доставил этой радости никому. К великому сожалению его хватил удар, и он упал замертво. – честно ответил Хаук.

– Легко же отделался… – тихо процедила она, теребя фартук.

– Вероника?

– Да, сударь? – встрепенулась она, услышав свое имя.