Тех, конечно, кто бедней,
А глупцы тех, кто умней, трезвый – пьяницу.
И тогда пришла беда,
И добро всё увела.
Только зло она одно там оставила.
Разгулялось тогда зло,
Поменяла то да сё
И ложь правдой называть всех заставила.
Лишь один был нехорош.
Не признал он правдой ложь
И остался дурачок в одиночестве.
Только правду признавал.
Правду правдой называл
И к тому же величал её по отчеству.
Много лет и много зим
Зло, стремясь покончить с ним,
Извелось уже совсем и измучилось.
Всё представило ему —
И психушку, и тюрьму.
Только он всё песни пел и не ссучился.
Но объявлен приговор:
Нечестивца – на костёр,
Если только перед тем не покаешься.
Но он правду уважал.
Ложь за правду не признал;
Лишь одно сказал он злу: – Зря стараешься.
Огонь занялся легко,
Пламя взмыло высоко.
Так и не дождалось зло покаяния.
От того зло стало злей,
Но в толпе среди людей
Уже кто-то песню пел от отчаяния.
2014 г.
Убегают
Убегают, убегают,
Очертания теряют.
След их вот, вот, вот растает – только был и уже нет.
Забывают, забывают
Листья те, что опадают,
А деревья обретают обелисков чёрный цвет.
Это осень. Дождь несносен.
Умерла на небе просинь.
Стало серо и угрюмо, не предвидится просвет.
Может быть, что покаяние
Даст нам силы в ожидании,
Что весна опять вернется, даже к тем, кто уже сед.
Может быть, но есть сомнение
В том, что сможет провидение
Сотворить такое чудо – так не валяйте ж дурака!
Лучше жить пока живётся,
Пока сердце ещё бьётся,
Не каясь в том, в чём грешен. Разве есть кто без греха?
2014 г.
Городской мотив
Синий вечер. В ночь луна.
Утро ясно и румяно.
Всё ещё в объятии сна:
Муха спит на дне стакана,
На шкафу мурлычет кот.
Снится рыжему сметана
И звучит ночной аккорд —
Храп хозяина с дивана.
Бедолага не дошёл
Этой ночью до кровати,
Зацепив ногою стол,
Он упал совсем некстати.
Слава Богу, что диван
Принял рухнувшее тело.
То счастливый жребий дан,
Провидение пожалело?
Но всё ярче утра свет
И ночные гаснут звуки.
Фон иной, другой сюжет
И другие бяки-буки.
Дворник – первый лиходей,
Об асфальт скребёт лопатой.
Ну не жаль ему людей,
Видно скудная зарплата.
Скулы сводит скрежет тот.
Здесь проснётся даже мёртвый.
В злобе перекошен рот,
Посылающий всё к чёрту.
Тут раздался в унисон
Грохот мусорного бака,
Завизжал где-то клаксон
И затявкала собака,
Грузовик прогрохотал,
Ложка звякнула в стакане,
Пробудившись, город встал.
С добрым утром, горожане!
2014 г.
Кто дверь закроет за тобой?
Всё так внезапно происходит,
Так неожиданно, так вдруг
И изменяются в природе
И цвет, и вкус, и даже звук.
Сперва, как данность принимаешь,
Как неизбежность или рок
И с легкой грустью провожаешь
Всё, что уходит за порог.
Со временем чувство потери
Становится ещё острей.
За уходящим закрыть двери
Всё тяжелей и тяжелей.
Вот сам ты подошёл к порогу
И кто махнёт тебе рукой
В твою последнюю дорогу,
Кто дверь закроет за тобой?
2014 г.
Командировка в один конец
Меня с детства туда посылали.
Я не с бухты-барахты решил:
Пора ехать в те самые дали,
Не надеясь на помощь ветрил.
От привычных и с детства знакомых
Улиц питерских и площадей
Я уехал из отчего дома
Только лишь потому, что еврей.
Чтобы там обрести понемножку
Ровный пульс и отраду души
И смотреть, как хлебные крошки
Без попрёков клюют воробьи.
2014 г.
Причитания надзирателя
Черти все зелёные
Надо ж повылазили!
И откуда оные,
По какой оказии?
Всё в глазах двоится —
Раз, два, три… семнадцать.
С горя бы напиться,
Наливайте, братцы!
Тех, кто в моей памяти,
Словно сельди в бочке,
Вы со мной помяните
И на этом точка.
В услужении смерти
Сутки – небо в клетку.
Помогите, черти,
Встать на табуретку.
А петля качается —
Даже здесь непруха.
Надо бы покаяться,
Но не хватает духа.
Это от отчаяния,