– Три?

– Хоть соски от холода и отваливаются, но и я уже в деле, – в обычной своей манере доложила Луиза.

– Воронье гнездо?

– Обе позиции заняты, стопроцентное перекрытие. Готовы к действию.

– Бог?

– С высоты вид изумителен, сын мой. – К звуку голоса явственно примешивался шум мотора. – Господь, как всегда, не подведет.

Улыбнувшись, Купер нажал кнопку на передатчике:

– Да прибудет с вами сила.

– И с тобой да прибудет. А всех неверных да поразим мы молнией с небес.

– Аминь. – Купер отключил связь и взглянул через двойной стеклопакет на место предполагаемой встречи.

Сегодняшний день выдался таким же, как и вчерашний, и какими бывают большинство дней в округе Колумбия в промежутке между ноябрем и мартом. Солнце на небе хоть и присутствовало, но лучи его пробивались будто через стакан чая второй заварки, а резкие порывы ветра колыхали полы пиджаков офисных работников и теребили шарфы женщин-служащих.

«Землей-2» был фургон срочной службы доставки грузов, припаркованный на северо-восточном углу Джи-авеню. Через заднюю дверь фургона агент в штатском, постоянно сверяясь со списком, загружал коробки. В глубине кузова, за коробками, вне зоны видимости снаружи, в страшной тесноте ютились еще четверо агентов. И все же им повезло больше, чем агентам группы «Земля-1». Те прибыли сюда еще в двенадцать ночи и с тех пор находились в припаркованном неподалеку грузовичке безвылазно.

Было одиннадцать тридцать дня. Встреча назначена на полдень. Полдень – время обеда для большинства служащих, и на углу внизу возникнет еще большая суета.

Купер отвернулся от окна. Помещения юридической фирмы Служба справедливости реквизировала на время операции. Бобби Куин, который превратил зал заседаний в центр ее проведения, восседал сейчас за огромным, двадцати футов в длину, полированным столом; перед ним светилось с десяток мониторов.

– Как там наши камеры? – поинтересовался Купер.

– Тикают, что тебе швейцарские часики. Выведал вчера что-нибудь полезное?

– Да, кое-что. Оказывается, Джон Смит стал таким, каким стал, в основном стараниями Департамента анализа и регулирования и особенно благодаря его детищу, академии.

– Эй, полегче. – Куин понизил голос. – Диксон взовьется до небес, если услышит от тебя такое.

– В гробу я видал этого Диксона.

– Конечно, видал, но стоит тебе где-то проколоться, и он с радостью станцует на крышке твоего гроба. Так что будь осторожен. – Куин откинулся на спинку кресла. – Ну и что в этой академии в действительности происходит?

Купер вспомнил, с каким облегчением покидал ее вчера. Вспомнил и плакат в руке женщины с надписью: «Меня лишили сына».

– В академиях детей не обучают, Бобби, – там им мозги промывают.

– Да брось ты…

– Именно промывают мозги. До всех нас доходили время от времени ужасные слухи, но мы от них в негодовании отмахивались. Кто же обращается с детьми подобным образом? – Купер потряс головой. – Оказалось, мы.

– Мы?

– Академии – государственные учреждения. А если быть совсем точным, они детище Департамента анализа и регулирования.

– Но не нашей же Службы справедливости.

– Мы близки к этой системе.

– Близки, но ею не являемся. – В голосе Куина послышались резкие нотки. – И ты не отвечаешь за все, что происходит даже в нашем собственном департаменте.

– Ты прав лишь отчасти. Все мы…

– Ты веришь в то, что Алекс Васкес делала наш мир лучше?

– Что?

– Ты веришь в то, что Алекс Васкес…

– Нет.

– Ты веришь в то, что Джон Смит делает мир лучше?

– Нет.

– Ты веришь в то, что на его совести смерти многих и многих людей?

– Да.

– Смерти невинных людей?

– Да.

– В том числе и детей?

– Да.