Само собой, Саб разозлится.

Разумеется, Саб ему, скорее всего, снова врежет.

Но это ни в какое сравнение не идет с парой бутербродов под лхус, да еще и на свежем воздухе. Пусть хоть несколько минут, но мои. Даже живот, кажется, стал болеть немного меньше. Спазм, разумеется, гормоны поднялись, мышцы сократились – а разрядки нет. Придется терпеть, что делать.

Первый бутерброд Ит съел сам. Потом, когда отъел половину второго, заметил ундину… которая, кажется, тоже его заметила. Подплыла поближе, высунулась из воды – и вдруг квакнула, басовито, гулко, как большая лягушка.

– Ну ничего себе! – деланно возмутился Ит. – Да ты, оказывается, попрошайка. Ладно, оставлю тебе пару кусков. Или еще принести? Хотя, наверное, Саб меня по голове за это не погладит. Ладно, лови, ненасытная…

За следующей лепешкой он, однако, в дом идти не рискнул – стоны стихли, а это означало, что Саб вскоре объявится. В каком настроении – угадать невозможно. Но всё же лучше не рисковать. Голова только-только прошла, осталось перетерпеть боль в животе, и – день, считай, кончился. Доброй ночи.

Или… ой, нет.

Легок на помине.

– А, вот ты где, – произнес Саб, спускаясь по лестнице на берег. – Удрал всё-таки? Опять ундин кормил? Или и сам что-то перехватить успел?

– Кормил. И успел.

– Болит сильно? – прозорливо спросил Саб.

Ит не ответил.

– Значит, сильно, – заключил Саб. – Иди сюда.

Ит отрицательно покачал головой.

– Не надо, вполне терпимо.

– Иди сюда, недоумок, – Саб встал. – «Не надо», – передразнил он. – Надо. И это не мне надо, а тебе. Да успокойся ты, секундное дело.

Он прищурился, и вдруг быстрым, почти неуловимым движением ударил Ита чуть пониже солнечного сплетения раскрытой ладонью. Вроде бы совсем несильно, но Ит в ту же секунду ощутил, что боль превращается в более чем хорошо знакомую горячую волну, накрывающую всё тело.

– А теперь медленно садись, а лучше – ложись, – посоветовал Саб. – Медленно, я сказал. Тихо, тихо, тихо, не упади, смотри.

***

– А рыжий хорош, ох и хорош, – с удовольствием произнес Саб, присаживаясь на камень рядом с Итом. – Он молодец. Умеет отключаться. А если умеет отключаться, то сумеет и контролировать.

– Что контролировать? – с трудом спросил Ит.

– Себя, в первую очередь, – объяснил Саб. – Пока ты не умеешь управлять собой, ты раб собственного тела. Заложник. Не ты хозяин, а твой организм. Феромоны, гормоны, активные точки, элементарная вибрация, как в данном случае… ну, ты понимаешь, о чем я. Крайности, как известно, сходятся. Если ты умеешь отпускать свое тело на свободу, то потом сумеешь удержать его под контролем. Качели, дошло? Одна крайность, и другая. У рыжего получится.

– А у меня нет, – дыхание всё никак не восстанавливалось. – Так?

– Ну, пока что да, так. Всё зависит исключительно от тебя.

– Или… от тебя, – добавил Ит.

– Нет, от тебя, и только от тебя. Считай, что тебе повезло – на твоем жизненном пути встретился я. Который тебя может научить и подсказать. Кто ты был до этого? Обычный агент, мясо, потом – обычный врач, всё то же мясо, просто в иной упаковке. А тут – ты получаешь совершенно другую судьбу, да еще и возможность сойти с проторенной не тобой дороги, и развиваться. Подумай об этом.

– Подумаю, – Ит кое-как сел. – Как ты это сделал?

– Убивать тебе приходилось? – вопросом на вопрос ответил Саб. – Скорее всего, приходилось. Так вот, принцип тот же. Только вместо точки – я достаю нервный узел, который у тебя сам знаешь где. Конечно, в этом случае лучше не промахиваться, но если нормальные отношения тебя не устраивают… кстати, живот больше не болит?

– Нет. Вообще, интересно, – Ит задумался. – Мне казалось, что такое невозможно. Нервный узел ведь очень хорошо защищен и мышечной капсулой, и дополнительным лимфатическим контуром, да и находится он…