Политический деятель и экономист Юрий Ларин11 предложил использовать авторитет евреев, живущих за рубежом и имеющих большой политический вес и влияние в обществе. Для этих целей, говорил он, необходимо прислушаться к мнению еврейской сионистской организации «Хе-Халуц» и выделить российским евреям малопригодные земли северного Крыма. А в случае положительного эффекта от их деятельности, добавлял он, создать на их основе еврейские национальные районы с последующей организацией еврейской автономии на полуострове.

Надо сказать, идея Ленина и предложение Ларина с переселением евреев в Крым и выделением им собственной территории была далеко не новой и до них.

Ещё в царской России в экономическую часть программы реорганизации страны известных нам «декабристов» был включён пункт перевода российских евреев на сельское хозяйство; районом для этого уже тогда был намечен Крымский полуостров.

В начале двадцатых годов Советская Россия заключила торговые соглашения с рядом государств, включая Великобританию. Обратилась Россия и к США с предложением наладить торговлю между странами. Однако, американцы ответили отказом. Французы тоже отвергли предложение русских «безбожников».

Официальное переселение евреев в Крым, действительно, могло дать толчок к налаживанию отношений с ведущими капиталистическими странами, особенно с США и Францией, где влияние еврейского общества на правящие круги было наиболее существенным.

И советское правительство, возглавляемое Лениным, согласилось на реализацию еврейского проекта, тем более, в стране началась экономическая реформа – НЭП12. С присущим пролетарским энтузиазмом, власти страны принялись за продвижение этой идеи в жизнь.

Дело сдвинулось с мёртвой точки.

На полуостров Крым потянулись евреи…

Итак…

…Село Кривое Озеро на юге Украины появилось ещё во второй половине восемнадцатого века. Оно ничем не отличалось от своих соседей – деревень, разбросанных по берегам реки Кодыма и заросших камышом озёр.

Мало чем оно отличалось и в двадцатом столетии. Те же похожие друг на друга избы, крытые почерневшей от частых дождей соломой, чёрные от той же сырости и ветхости деревянные срубы-баньки, и одиноко стоявшие по углам дворов отхожие места, продуваемые всеми ветрами. Правда, были и добротные дома зажиточных крестьян, из которых часть строений была перекрыта металлом и даже черепицей.

Сёла жили дружно, женихами и невестами за пределы своих территорий особо не разбрасывались, а потому, как минимум вёрст на сто вокруг основная масса жителей была в родственных отношениях. Правда, несмотря ни на что, традиции соблюдались: еврей женился на еврейке, обрусевший поляк на полячке, немец на немке, ну, и так далее. Русские и украинцы особо не привередничали: в жёны брали все, кто покрепче, покрасивши и поласковее. Так и жили…

После прихода в эти края советской власти жизнь сельчан, прямо скажем, не улучшилась – наоборот, жить стало труднее и опаснее.

Махровым цветом в этих краях расцвёл бандитизм. Сёла грабили все. И остатки армий Деникина и Врангеля – «белые», и «чёрные» – махновцы, и «красные» – дезертиры из Красной Армии. А ещё, «жёлто-голубые» – петлюровцы, «зелёные» – бандиты всех мастей…

Банды терроризировали местное население: вырезали и грабили сочувствовавших большевикам крестьян и «жидов». То в одном селе, то в другом, власть переходила от одной банды к другой. И каждый раз жителей сгоняли на митинги, где атаманы призывали их вступать в ряды своих «войск»…

Не отставали от «лихих людей» и сами крестьяне: зажиточные боролись и с бандами, и с советской властью; беднота, которой терять было нечего, боролась только с бандитами. Зато все вместе они сопротивлялись продразвёрстке и реквизициям, воюя с агентами «Заготзерна» и «Заготскота».