Наутро у меня жутко затекли поясница и ноги. Пока я разминал несчастные мышцы, видимо, стонал так громко, что на ходовой пришёл Иван, в одном термобелье и чёрных шлёпанцах.

– Тащ капитан, всё в порядке? – спросил он обеспокоенно.

– Да, да… о-о-о-ох… всё отлично! Главное, что успели, – ответил я.

– Давайте помогу. – Лейтенант протянул руку, помогая мне подняться с палубы.

– Благодарю, – кивнул я, принимая помощь. – Научников проверял? Как они?

– Нет пока, – лейтенант покачал головой, – я проснулся от… от вашего голоса. Беспокоился, что случилось.

– Ясно. Ну, пойдём проверим.

Каюта Михаила оказалась пустой. Лев растерянно глядел на смятую постель коллеги, где лежало нижнее бельё.

– Надо посмотреть, что с башнями… – первым заговорил Иван.

– Надо, – произнёс Лев бесцветным голосом.

– Не понимаю… Он же принял снотворное! – сказал я, от досады хлопнув ладонью по железной переборке.

– Понимаете, в чём дело, – тоскливо вздохнул Лев, – ни одно лекарство не даёт стопроцентную эффективность. Кроме того, у меня есть подозрение, что Михаил мог сымитировать его приём.

– Но зачем? Какой смысл? – удивился Ваня.

– Он ведь учёный, – сказал Лев. – Для него главное – первым открыть что-то важное…

Башен действительно стало больше. А сами руины расползлись по берегу серым пятном, напоминая уже целый заброшенный древний город.

Мы не выходили из вездехода. Поднялись на ходовой; я занял место оператора. Не говоря ни слова, мы просто смотрели на силуэты башен на фоне прозрачного, выстуженного постоянным ветром неба.

– У нас плюс одна доза снотворного, – заметил Ваня.

– Не думаю, что это выход, – вздохнул Лев. – Рано или поздно оно всё равно нас достанет. Чем бы оно ни было.

– Надо проверить аптечку на базе противника. Ну или санчасть. Должно же у них там быть хоть что-то!

Я вскинулся. И правда – почему такая простая мысль не пришла мне в голову раньше?

– Дело говоришь, – кивнул я. – Пойду-ка я прогуляюсь, пожалуй.

– Я с вами, – вызвался Лев.

– Это ещё зачем?

– В компьютеры, найденные на базе, мы пока проникнуть не можем. Но, может, вы с коллегой могли упустить что-то важное? Что поймёт только учёный?

Я подумал секунду. Потом молча кивнул.

– Остаёшься на борту, – сказал я Ване. – Держать оборону, вести наблюдение.

– Есть! – ответил лейтенант.

Несмотря на минимальную плюсовую температуру, которую я выставил в режиме консервации, внутри уже начал распространяться несвежий запах. Похоже, Лев тоже его почуял.

– Вы… не похоронили снайпера? – спросил он, осторожно ступая внутрь полутёмного помещения.

– Нет, – ответил я, посчитав излишними любые объяснения.

– Я бы хотел осмотреть тело, – сказал он. – Вы не против?

– Валяйте, – ответил я, – он на втором этаже, в оружейной. Двери открыты, не заблудитесь.

Лев посмотрел на меня, словно раздумывая – не позвать ли с собой? Но в конце концов решил действовать самостоятельно.

– Пойду в медотсек пока, – ответил я.

Помещение для неотложной медицинской помощи тут было оборудовано серьёзно. Имелся даже портативный томограф. И хранилище с лекарствами впечатляло. Жаль только, я не был провизором, а большинство препаратов не было мне знакомо. Наверняка среди колб, блистеров и пластиковых капсул были и снотворные, в том числе очень сильные, предназначенные для наркоза. Вот только я не мог определить их. И уж тем более не мог рассчитать нужную дозировку. Никаких пояснений или инструкций в шкафах, к сожалению, не оказалось. Возможно, они все были представлены в электронном виде, в запароленных планшетах.

И всё-таки я для порядка осмотрел все запасы в поисках известных мне препаратов. Но тщетно.