С шипением и шкварчанием из веточек поднялось облачко дыма, сгустилось над кувшином, принялось вращаться и словно пульсировать в неподвижном воздухе чердака. Потом стали образовываться неотчетливые формы. Воздушные картины пустились перед ней в пляс: овца с раной в шее, голова насекомого, виселица с повешенным человеком со связанными руками. За этими фигурами она видела ухмыляющееся лицо Пиблса. Ужас охватил Хелен, лицо выдало ее страх. Она кинулась вперед, пинком отбросила дымящиеся веточки к стене и принялась затаптывать их.

Пиблс удивленно вскрикнул, потом вскочил и, бросившись на нее, вонзил иглу в ее предплечье. Хелен вскрикнула и отскочила в сторону, хотя боли и не ощутила. Игла застряла в мощном шве ее куртки, и когда Хелен метнулась в сторону, игла выскользнула из руки Пиблса. Его словно начало корчить от ярости. Он стоял с открытым ртом и будто ощупывал зубы языком. Его грудь вздымалась. Он взял еще одну спичку, неудачно попытался зажечь ее о ноготь, потом вытащил из кармана рубашки коробок, выкрикнул проклятие и трясущимися пальцами чиркнул спичку о терку.

Хелен теперь находилась не рядом с люком, она стояла у окна, выходящего на улицу. Отсюда дотянуться до подсвечника она не могла. Полотно на полу сгорело дотла. Она огреет Пиблса стулом – вот что она сделает. Она разобьет стул в щепки о его маленькую голову. Она…

Но прежде чем успела сделать хоть что-то, он поднес спичку к видавшей виды муслиновой занавеске. Занавески – одна, другая, третья сразу же занялись пламенем. Он попятился к люку, на ходу зажигая новую спичку и оглядывая комнату в поисках еще чего-нибудь горючего. Он увидел подранный угол скатерти, накинутой на стол, стоящий на краю мебельной свалки. Пиблс поднес спичку к скатерти, дождался, когда пламя заплясало на столешнице, принялось облизывать ножки стула, стоявшего на ней. Он внезапно нагнулся, злобно усмехнулся Хелен и потянулся к задвижке на люке. Он собирался оставить ее здесь. Он собирался спуститься, запереть люк снизу и оставить ее здесь.

Хелен взяла стул, на котором он только что сидел, подняла над головой и швырнула в него. Он легко увернулся, на удивление легко, словно кто-то выхватил его с траектории, по которой летел стул. Хелен развернулась, принялась срывать то, что оставалось от занавесок. Они обрывались, рассыпаясь искрами, а она кидала их на пол и затаптывала на них огонь. Потом она бросилась к столу, чтобы сорвать с него скатерть, прежде чем займется вся эта свалка старой мебели. Но в этом не было нужды. Скатерть поднялась в воздух и догорела над полом. Она выжала из себя огонь, как выжимают воду из стираного белья, а Пиблс стоял, ошеломленно глядя на происходящее, словно его ударили кулаком в живот. Он, подергиваясь, приподнялся на цыпочки, словно механический танцор, издал короткий, резко смолкший крик. Упавший стул вдруг поднялся в воздух, выровнялся и с громким стуком упал на все четыре ножки. Люк открылся с хлопком. Пиблс стоял, покачиваясь, у лестницы. Скатерть встряхнулась, как вытряхиваемый коврик, и сгоревшей кучей золы упала на пол, а Пиблс в этот момент словно помимо своей воли сделал шаг в пропасть – тряхнул головой, огляделся, а потом с криком исчез из видау упав на крутую лестницу внизу. Ему удалось в последний раз бросить на Хелен озадаченный и ядовитый взгляд, а потом она услышала стук его тела о ступеньки. Люк закрылся. Защелка скользнула на свое место, и чердак погрузился в тишину.

Хелен требовалась компания. Вернее, не так. Кто-то был здесь вместе с нею. Она почувствовала постороннее присутствие на чердаке и сразу же поняла, кто этот посторонний. Им была миссис Лэнгли. Миссис Лэнгли ничуть не хотела видеть, как Пиблс сжигает дом. Горящая скатерть привела ее в ярость, и она сбросила Пиблса вниз по лестнице, как мешок с апельсинами.