А еще через неделю его вызвали к военкому. Сообщили, что военную подготовку так или иначе придется пройти, а вот работа в оборонном КБ вполне засчитывается как служба. В итоге начальство согласилось отпускать Егора один день в неделю учиться военному делу настоящим образом. Это оказалось достаточно распространенной практикой, кто учился день в неделю, кто два раза по полдня.

Теоретические занятия проходили в организации типа советского ДОСААФа – туда ходили и школьники на уроки начальной военной подготовки, и женщины-добровольцы из отрядов самообороны, и недавние переселенцы, не подлежащие призыву по возрасту или по важности работы. Стрелять ездили на стрельбище, бегать по полю и окапываться – на тактический полигон.

Егора присоединили к группе школьников, где он оказался самым старшим. Появление не прошло незамеченным. Девушки немедленно начали отрабатывать на новичке упражнение «стрельба глазками на поражение», а парни смотрели хмуро и ненавязчиво демонстрировали тощие бицепсы. Но когда Егор не поддался чарам первых и не испугался вторых, на него просто перестали обращать внимание. Очередной занудный взрослый, кому он интересен?

Стрельбы проходили раз в две недели. Егор быстро освоился с автоматом и на зачете вполне достойно отстрелялся, а потом что надо разобрал и почистил.

Остальные военные премудрости на уровне выпускника советской школы он тоже осилил, сдал зачеты, принял присягу и получил в новенький военный билет штампик об успешном прохождении начальной военной подготовки. Теперь раз в год его будут дергать на недельные сборы, и так до пятидесяти лет.

Забавнее всего то, что такая «Зарница» Егору даже понравилась.

Когда КБ-23 выкатило первый прототип своего навигационного приемника, пришло время испытаний. Железка представляла собой корзину с набором плат, в которые поочередно лазили то электронщики с паяльниками, то программисты с кабелями и программаторами. Понятно, что такую конструкцию громоздить на борт беспилотника смысла не было. И тяжелая, и громоздкая, и работает нестабильно, и пригляда требует. Договорились прототип и навигационные алгоритмы отработать на полноразмерном самолете, а на беспилотник ставить уже финальный вариант, легкий и компактный.

И вот однажды утром Егор с Семеном, немолодым, но очень общительным испытателем от КБ-23, приехали на аэродром. Половину салона «уазика»-«буханки» занимали железки, кабели и контрольные приборы. Егор с трудом верил, что все это вообще удастся запихнуть в самолет, даже большой, что уж там говорить о маленьком БПЛА.

«Уазик» проехал мимо длинной шеренги «Анов» на стоянке и остановился в дальнем конце аэродрома, возле маленького белого с красным самолета. Егор вылез и протер глаза:

– «Цессна»? Я на такой летать учился.

Семен удивленно обернулся.

– Ты пилот?

– Нет, не успел. Сдал зачет по матчасти, радиодело, аэродинамику, метеорологию, а вот собственно полетов было всего четыре. И все с инструктором.

– Ручку дергать – дело не сказать чтобы сильно хитрое. Научишься.

– Хотелось бы верить… Семен, скажи, а почему «Цессна»? Вон «Аннушек»[29] добрых два десятка стоит. А там и внутри просторнее, и летают они дальше, и груза берут больше…

– А нам это избыточно. Четырехместная «Цессна» – в самый раз. Пилот, мы с тобой да центнер железок. Опять же, она дешевый автомобильный бензин кушает, а «Аннушка» – дорогой и редкий авиационный. И у ейного «Лайкоминга» оставшийся ресурс существенно больше, чем у наших изрядно потрудившихся «АШ-62».

– Слушай, ты столько всего знаешь…

– А ты помотайся с мое по полигонам. Я ж полжизни в командировках провел.