– Спасибо, – поблагодарил я гостеприимного хозяина гостиницы, опять взвалил сумку на плечо, обогнул стойку и поднялся по гулкой деревянной лестнице на второй этаж.

В довольно симпатичном коридорчике с гулким полом, наводящим на мысль о деревянных перекрытиях, и обитыми деревянными панелями стенами было восемь дверей. Моей оказалась вторая справа.

Не слишком большая, но и не маленькая комнатка, двуспальная кровать в деревенском стиле, кресло из светлого дерева, обитое яркой грубой тканью, маленький стол с настольной лампой и тумба с небольшим телевизором. Шкаф. Дверь в ванную. Ванная небольшая, белый кафель, ванна за занавеской. Зеркало с подсветкой. Унитаз. Ничего лишнего, но и неплохо. Выглядит все новым, очень чисто.

Я повесил джинсовую куртку, которую так и таскал в руке, в шкаф, разделся, прошел в ванную, включил душ. Вода быстро нагрелась, и я минут десять стоял под струями. Вылез, вытерся, вышел в комнату. Открыл большую сумку, достал оттуда легкие брюки «чинос», светлую рубашку с короткими рукавами. Обул мокасины на босу ногу. Раз на территории базы безопасно, то и нечего военно-полевым видом блистать или охотника на тигров изображать.

Когда я вернулся вниз, Арам уже накрывал столик на веранде.

– Андрей, как вам номер? – спросил он.

– Хороший. Мне понравился, – не соврал я.

– Присаживайтесь, сейчас кушать будем.

Я сел за стол, а Арам удалился на кухню. Вернулся он быстро, с большим подносом, на котором красовалось блюдо долмы, соусник, две тарелки со свиными отбивными с жареной картошкой и початком кукурузы.

– Еще минутку.

Он поставил пустой поднос на соседний, не накрытый стол, пошел к стойке – и вернулся с двумя огромными кружками темного пива.

– Теперь порядок, – подсел он ко мне. – С прибытием вас. Поздравляю.

– Спасибо. Как думаете, оно того стоило? – спросил я, поднимая кружку в приветствии.

– Я думаю, что стоило, – осторожно ответил он. – Может, здесь и тяжело временами, и опасно бывает, но я обратно отсюда – никогда. Как на духу говорю.

– Почему?

Он подумал секунду, затем ответил:

– Здесь твоей жизнью никто не управляет, ты сам себе голова. И если голова работает – будешь жить хорошо. Не работает – будешь как получится. Но здесь у тебя нельзя отобрать того, что ты имеешь. Я в Питере знаете сколько взяток платил? У меня кафе было на Петроградке. Кто только у меня не кормился! Всем дай, всех накорми от пуза на халяву, и еще тебе же покажут, что ты живешь только их милостью. Надоело. Здесь я только небольшой налог Ордену плачу, пятнадцать процентов, а остальное – мое. Хоть в дело пускай, хоть в землю закопай. Я здесь четыре года, и брат мой младший здесь. Мы с ним еще в Порто-Франко гостиницу месяц назад открыли, и хотим в Москве открыть. В смысле не в Старом Свете, а здесь, здесь тоже Москва есть. Если интересно, у брата при гостинице еще оружейный магазин есть. Скажете, что от меня, – скидку сделает.

– Думаете, так и дальше будет?

– Если и изменится, то не скоро, – уверенно ответил он. – Сначала заселить все нужно плотно, потом у людей оружие поотбирать, да еще и самих людей изменить в сторону массовой баранизации. На наш век свободы хватит. Я же говорил, что телевидение пока не везде принимается? Вот как везде начнет – так и тупеть будем. Зато книги здесь опять читают. Разве плохо?

– Книги с той стороны? – показал я большим пальцем куда-то себе за спину.

– Нет, на той стороне их только копируют, а потом здесь издают с нарушением авторского права. – Арам помолчал секунду, задумавшись, а затем спросил меня: – Или право не нарушается? Право ведь только на Земле работает, наверное?