Не было здесь ничего интересного, совершенно ничего. Кроме Сильвии Верес, девушки из сна….

Только тот сон обернулся кошмаром.

Поселок Винница по прежнему стоял у леса, но появился свежий забор, увешанный ворохом сомнительных амулетов. Дитмар усмехнулся, глядя на эти гирлянды, по сути своей бесполезные. Значит, местный маг-куратор совсем помешался от страха, раз прибегает к таким смехотворным средствам.

А вот и он. Полноватый, неуклюжий, вырядившейся по случаю приезда начальства в гильдейский мундир, едва сходившийся на его животе. Ян не позволил ему отбарабанить требуемое церемониалом приветствие, сразу спросил об имени и обстановке в деревне.

– Дитрих Ман, господин! Куратор поселка Винница и окружных земель, от Ольсинки до Речного Порога. А в деревне.. ну что в деревне – паника! Дом-то с семьей провалился. И дом какой – добротный, освященный, со всеми щит-знаками. Раз уж такой ушел – то остальные халупы и не пикнут! Инамка-то матерая!

– Как же ты ее, матерую, проворонил? – мрачно спросил Ян, воткнув в зубы сигарету, и шаря по карманам в поисках зажигалки.

– Дык не было ничего! – Ман достал свою, но его руки так тряслись от волнения, что он едва не подпалил магистру брови. – Никаких знаков, никаких внезапных исчезновений – у меня все наперечет. Скотина, бывало, пропадала, но в то лето волков расплодилось немерено, я и не думал ничего такого… В лес ходили спокойно, никого не боялись. Мы даже норы ейной не видели!

Ман так старался оправдаться перед начальством, что едва не забывал дышать. Дитмар отмахнулся от него:

– Ладно, веди к месту разлома.

****

У разлома Ман покинул начальника – частично от страха, частично потому, что жена позвала обедать, и частично – потому что Дитмар предпочитал работать один. Остаться наедине с мыслями, не тратить силы на придание лицу нужного выражения…

Дитмар обошел деревню со стороны опушки, стараясь держаться подальше от деревенских домов, в окнах которых уже мелькали лица любопытных обывателей, возбужденных известием, что из столицы прибыл большой начальник. Но большой начальник пока успешно прятался в поросли молодых берез, предпочитая общество комаров человеческому.

Разлом он увидел издалека – внушительная рана на теле поселка, где, засыпанная землей, едва виднелась солома, которой в этих краях покрывали крыши. Дом и правда был большой – под землю ушло не только жилое помещение, но и хозяйственные пристройки, имевшие несчастье оказаться слишком близко. Лишь расположенный чуть поодаль курятник уцелел – и тот стоял пустой, покосившийся. У калитки, от которой остались лишь два косых столба, высились пять аккуратно вкопанных веток, увитых лентами – по количеству погибших членов семьи.

Дитмар шел по краю разлома, и он привел его на опушку. Линия кончалась внезапно, и это был дурной знак – земля здесь твердая, обжитая, не так то просто сломить эту преграду, тем более, если на ней стоит добротный каменный фундамент. Инамка очень сильна – в этом нет сомнения. Но почему о ней услышали только сейчас? Чем питалась она все эти годы, где ее норы? Ни разу, ни единого исчезновения за все это время, ни мора, ни побитой скотины – ничего, в отчетах Мана была тишь и благодать. Будто бы ушла на самое дно двадцать лет назад, и лишь сейчас поднялась – могучая, дикая, страшная. Пять человек утащила она за собой, и не маленьких детей, что ушли далеко от дома, а отца семейства, взрослую женщину, совершеннолетнего сына, и девчонку. И не сладили ведь – соседи слышали крики, звуки борьбы. Слышали плач…

Он уловил шум позади себя. Кто-то шел к нему из леса – торопливо, неровным шагом, спотыкаясь. Кто-то из деревенских? Тогда что он в лесу делал, неужели Ман не сказал им…