– Вот же… Я думал, это очередная бессмысленная демонстрация… Тогда я точно схожу на фуршет и съем так много, как только смогу. Ты со мной?

– Да, друг. Проделаем дыру в их пищевом бюджете.

– А как же индустрия красоты? Как они тогда будут перекраивать и докраивать людей? Они не допустят такого.

– Говорят, инициативу поддерживает Мировой комитет – это мера по спасению человечества как вида, которое из-за нескончаемого количества операций убивает себя собственными руками.

– Я считаю, это личное дело каждого. Если мозгов нет, зачем спасать?

– Слышала бы тебя Марта…

– Хорошо, что не слышит. Но я не переживу, если «ИИ Корпорацион» станет мировым поставщиком аватаров.

– Успокойся, в нашей жизни вряд ли произойдёт такое.

– Дождь усиливается. Пора бы уже сворачиваться. Сколько ещё осталось по времени?

– По договору был час. Ты, наверное, уже простоял. А я нет.

– Ладно, постою с тобой.

– Хорошо, что лицо закрыто, а то от дождя потом кожа покрывается сыпью.

– А ты чего без защитного крема?

– Да не люблю их. Защита от того, защита от сего… Скоро будем защищаться от самих себя.

– Не преувеличивай. Не так уж всё и плохо.

Моросящий дождь изрядно извёл демонстрантов, но они упорно не сдавались. За полтора часа после прихода друга Эрнэ количество митингующих прибавилось. Одни СМИ сменялись на другие, но демонстранты продолжали отстаивать свои идеи. Последнюю точку поставил ливень, который дал добро на окончание марша.

Однако участники митинга расстались совсем ненадолго. Уже через два часа они почти тем же составом встретились на фуршете, организованном в выставочном центре современного искусства. Это было футуристическое здание, сплошь состоящее из окон и зеркал, словно намекая: куда бы ты ни шёл, от внутреннего мира не скрыться. Экспонаты были выставлены как внутри помещения, так и снаружи, в саду, но прикрытые прозрачным куполом.

Фуршет проходил в большом зале, где по всему помещению были разбросаны островки с едой. Шведский стол был роскошью для большинства присутствующих, как и для Эрнэ с Кито. Пока участники демонстрации набивали животы, игнорируя всякие призывы остановиться «персональным доктором»*^>1, в соседнем зале проходило открытие выставки «Стать живым».

Перфоманс, сопровождаемый инструментальной музыкой, похожей на звуки колющих и режущих предметов, привлёк внимание Эрнэ. Мужчина в маске и обтягивающей одежде телесного цвета ходил между высокими подставками, на которых в стеклянных чашах находились предметы, по виду напоминающие внутренние органы человека. Он, приплясывая и извиваясь, в хаотичном порядке вонзал в них кинжал, после чего те начинали ярко светиться, словно в органе образовывалась дыра, через которую просачивался свет.

Эрнэ неосознанно вступил в круг гостей, внимательно следящих за представлением. Среди них выделялась пышногрудая блондинка со свисающей розовой прядью. У нее были розовые линзы, розовые ногти и помада. Одета она была так, что не смотреть было просто невозможно. Эрнэ, не привыкший пялиться на женщин, тоже не смог удержаться. Она заметила его скользкий взгляд, улыбнулась и подошла ближе.

– Потрясающее представление, согласны? – произнесла она. – Я Мерадит Розипрайер.

– Эрнэ Ансан. Да, предполагаю, в него заложили глубокий смысл, но признаюсь, я случайно заглянул сюда. Чему посвящено представление?

– Оу, так вы с соседнего зала? Один из демонстрантов? Восхищаюсь вашей смелостью! – произнесла она, положив руку на заметно выпирающую грудь. Эрнэ проследил за её движением и задержал взгляд, пока она снова не заговорила: – Я думаю, что перфоманс был посвящён искусственному интеллекту. Быть живым значит больше, чем просто анатомия тела. Жизнь заключается в поступках, в созидании и понимании окружающего мира. Все эти картины, скульптуры и экспозиции показывают, как видит наш мир ИИ. И он прекрасен.