Поняв настроение аудитории, лектор сказал:

– Ну, что же, извольте, раз вы хотите побольше узнать о войне 1812 года, я готов прочесть вам в следующий раз лекцию о ней. А сейчас, чтобы утолить первый голод, и для затравки на будущее скажу вам следующее.

Чаще всего, когда я рассказываю о войне 1812 года, меня спрашивают, так кто же победил в Бородинской битве: обе стороны считают, что победа досталась ей. Скажу сразу, что и я считаю так же. Можно сказать, что состоялась своеобразная ничья. Обе стороны проявили огромную волю к победе, беспримерное мужество. В битве сошлись равные противники. На поле боя осталось около восьмидесяти тысяч убитых. Из них французов около тридцати тысяч. Русских полегло больше, хотя в наступление шли французы. Возможно, сказался воинский талант самого Наполеона, умевшего концентрировать удары артиллерии на особо важных направлениях. Возможно и другое. Значительная часть французских офицеров имела специальное образование, в то время как образование большинства русских офицеров носило, можно сказать, стихийный характер. Учились, в основном, в бою, на собственном опыте.

Обе армии понесли весьма значительный урон. Но русские войска после битвы отошли, открыв путь на Москву, что дало основание французам считать себя победителями. В то же время русские войска сохранили боеспособность, а это тоже победа. Детали битвы я расскажу вам в следующий раз.

А сейчас добавлю только, что Бородинская битва, хоть и очень важный элемент войны, но, все же, это лишь одно из крупнейших ее событий. Победа в войне, как вы знаете, осталась за Россией. Такого разгрома, который выпал на долю Наполеона и Франции, Европа не знала за всю свою историю. Из всего шестисоттысячного войска Наполеона Неман в обратном направлении пересекли лишь около тридцати тысяч человек. Сам император не попал в плен лишь чудом. Его спасли преданные ему люди и некоторая нерасторопность наших войск. А, может быть, и плохие карты местности. Говорят, русская разведка сумела внедрить в армию Наполеона неверные карты, которые не раз заводили его воинские части в непроходимые леса и болота. А вот на этот раз врагу повезло. Ждали Наполеона в другом месте.

Вот и в этом месте лекции в душе Виктора что-то отозвалось. Что же это такое? С таким трудом внедренные карты, и, вдруг, сыграли на руку врагу! Не может быть!

– Победа была сокрушительной, – продолжал лектор, – но воспользоваться ею в полной мере России не дали ее же вчерашние союзники. Не буду развивать эту мысль сейчас. Факт остается фактом. Европа сопротивлялась, сопротивляется и будет энергично сопротивляться любому усилению России, как в прошлом, так и в будущем. И это касается итогов всех прошедших в Европе войн. Включая и Вторую мировую войну. Недолгим было наше братство по оружию с Англией, Францией и США…

Впрочем, не стоит искать в этом что-то личное, антироссийское. Нет. Как раз в это время в Европе начинает формироваться некоторая система сдержек и противовесов, ограничивающая экспансию любой страны континента. Хотя, как знать. Крымскую войну 1853 года французы называли войной с варварами… Но об этом уж точно как-нибудь в другой раз.

Показывая, что далее от вопросов следует воздержаться, лектор поклонился слушателям и сошел с трибуны в зал. Народ начал расходиться, а вокруг лектора образовалась небольшая толпа. Кто-то благодарил докладчика, а кто-то все же пытался задавать вопросы.

Виктор же продолжал неподвижно сидеть на своем месте. Его взгляд был сосредоточенным и устремленным куда-то далеко. Очень далеко.

В августе 1812 года эскадрон лейб-гвардии Его Императорского Величества гусарского полка скорым маршем подходил к уездному городку Руза Московской губернии. Конники устали, за шестнадцать дней они прошли немалый путь в семьсот с лишком верст от Павловска под Санкт-Петербургом, сюда, к городу Руза, что находится западнее Москвы в районе Можайска. Устали и лошади, а их было приказано беречь пуще глазу.