По словам Филона, Логос – “самая прочная и незыблемая опора Вселенной. Распространяясь от центра к периферии и от периферии к центру, он следует необходимому движению природы, стягивая воедино и скрепляя Собой, как печатью, все ее части”. Иначе говоря, Логос не ведет мироздание и человека к совершенству, но лишь вращает их по заколдованному кругу Это самая значительная уступка Филона языческой философии».[87]
В переводе с иудейского «слово» переводится как «логос». Но это вовсе не значит, что под этими двумя словами подразумевается одно и то же понятие. У иудеев все было куда конкретней, они вообще были народом, не склонным к философии. Об этом, третьем Слове, пишет протоиерей Александр Шмеман.
«С первого дня принятие христианства мыслилось как принятие свидетельства о Христе апостолов, свидетелей Его заповедей. От них, и только от них, восприняла Церковь живой, исторический образ Спасителя, Его жизни, чудес, страданий и воскресения. Но это не простой человеческий рассказ, не просто историческое свидетельство. По учению Церкви, в даре Пятидесятницы, через сошествие Святого Духа оно становится Словом Божиим. Свою миссию апостолы воспринимают именно как служение или проповедь Слова. Больше того, сама Церковь есть ничто иное, как принятие этого Слова, так что она и ее рост в Деяниях Апостольских и в посланиях Павла определяется, как рост Слова: “Слово же Божие росло и распространялось” (Деян. 12: 24)…
Но чтобы понять все значение этих фраз, а также место апостольского свидетельства в сознании ранней Церкви, нужно помнить, что для нее, как и для всего ветхозаветного, еврейского сознания, Слово Божие означает не только выражение на человеческом языке абсолютной истины, не только откровение одному уму, но прежде всего явление Самого Бога, проявление Его Божественной Жизни и Силы. В Ветхом Завете Бог Словом творит мир, Словом “содержит” его жизнь, Словом начинает его спасение. Бог не только говорит Свое Слово, но Он им “действует”, или, вернее, Само Слово Божие есть Жизнь, действие, творчество. “В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… Все через Него начало быть… В Нем была жизнь и жизнь была свет человеков”. В прологе Евангелия от Иоанна хотели видеть введение в “конкретную” иудео-христианскую проповедь отвлеченного, философского понятия, попытку “эллинизации” христианского благовестия. Между тем он всецело укоренен именно в библейском восприятии Слова, как Божественной Жизни, Божественного Действия».[88]
И в самом деле, если читать Евангелие от Иоанна не глазами философа, а исходя из такой концепции Слова, и при этом помнить о том, что Восток любит язык образов и символов, то видишь – чтобы понять этот текст, не нужно никакого философского образования. Все просто…
Не всякому слову верь…
– …Именно тогда и возник самый значимый момент в истории христианства, – не сводя глаз с Софи, Тибинг выдержал многозначительную паузу, затем продолжил: – Константин финансировал написание новой Библии, куда не входили бы Евангелия, говорившие о человеческих чертах Христа, а включались те, где подчеркивалась божественная Его сущность. Все более ранние Евангелия были объявлены все закона, затем собраны и сожжены на кострах.
– Одно любопытное замечание, – вставил Лэнгдон. – Любой, кто предпочитал запрещенные Константином версии Евангелия, объявлялся еретиком…
– К несчастью для историков, – продолжил Тибинг, – некоторые Евангелия из тех, что приказал уничтожить Константин, уцелели…
Дэн Браун. Код да Винчи
Известно, что в 142 году римская церковь уже признавала только эти четыре Евангелия и не признавала других, что она располагала их в том же порядке. К тому времени существовало уже как минимум три латинских перевода Евангелий и сирийский перевод.