– После трех поединков он имеет право выбрать противника! – прокричал распорядитель.

Толпа притихла. Голова в странном шлеме медленно поворачивалась, словно пришелец искал кого-то. Клинок медленно поднялся и указал на трибуну Эрлика. Зрители точно по команде повернулись к ней.

– Мне кажется… – начал рыцарь в белых доспехах, наклонившись к своему господину.

– Ты, консервная банка. Решим наш спор! – крикнул гость.

Рыцарь пошел вниз к арене. Толпа испуганно притихла, она была уверена, что профессиональный военный в знаменитой броне неуязвим, и любимец зрителей падет на первых минутах боя.

Противники сошлись, но вопреки предположению пришелец легко парировал удары воина, ставя того в тупик. В действиях оборванца не чувствовалось школы фехтования, лишь набор рефлексов и тренировка, но какие! Рыцарь перешел в наступление, зрители поняли – игра окончена. Белый воин теснил противника, тот наступил на кусок древка, упал. Рыцарь занес меч над головой. Положившись на прочность доспехов, он открыл грудь и тут же получил короткий удар. Клинок, порождение города Двух Дьяволов, игрушечный там, обрел силу здесь. Видимо, не зная о чудесных свойствах брони, воин проткнул доспехи и нанес страшную рану рыцарю. Тот покачнулся, упал на спину, истекая кровь. Зрители встали, скандируя: «Убей, убей его!», но тело быстро подняли и унесли. Гость поклонился на все стороны и отступил к своим крестьянам. Эреб успел заметить – в проходах появились стражники.

– Ну, теперь все? – спросил пришелец.

Распорядитель вышел на середину поля, поднял руку вверх.

– Поступила информация, что многоуважаемый гость – колдун, – он многозначительно посмотрел на трибуну знати, – и по правилам он должен открыть лицо перед сиятельной публикой!

Толпа глухо зарычала. Так просто лишаться победителя ненавистных прихлебателей власти она не собиралась, но народ увидел стражей в проходах и притих.

– Извините, сер, – обратился к гостю распорядитель, приложив руку к груди, – но таковы правила.

– Не испугаешься?! – усмехнулся победитель.

– Не снимай, – крикнул кто-то.

– Они тебя разыщут, если даже уйдешь! – добавили с другой стороны.

Народу оказалось все равно, кто он. Гость молча снял шлем, с вызовом демонстрируя уродливую морду крысогоблина.

– Колдун, урод! Убить! – донеслись с трибуны властной знати жидкие выкрики.

Зрители зло переглядывались, явно не разделяя это мнение. Народ, имевший от правителей лишь проблемы и беды, готов вознести кого угодно на их место. А после оскала родной власти морда Лэзи казалась лицом красавицы, и если б не клинки стражников… На поле выехали всадники с арканами и сетью наготове. В душе Лэзи дрогнул, противников было слишком много. За спиной пропел рог, ловцы остановились. По склону спускались, построившись клином, закованные в сверкавшие на солнце панцири воины. Щиты, шлемы – все из сплава, которым так славилась страна. «Теперь, точно, конец. Зря я впутался. Даже если поднять народ – не одолеем, их сотни три, а мой меч один», – подумал оператор. Но народ почему-то расступился, с почтением и радостью…

Эреб весь обратился в зрение и слух, подумал: «Согласился бы, а кто он – мне, в сущности, все равно».

Тем временем вершина клина перестроилась, встав за шестью крестьянами с вилами. Первая шеренга разомкнулась, пропустив человека, неотличимого от остальных. Вообще у воинов отсутствовали гербы или иные знаки отличия.

– Твой первый легион прибыл, посланник, – доложил воин, – остальные будут позже.

По трибуне знати пронесся шорох недовольства, – намечался передел собственности… Лэзи оторопел.