Он кивнул колдунье и балаганщику и, прижимая свёрток к животу, неловко соскочил в гущу камзолов, боа и сюртуков. Сухонький покупатель пропал из виду уже секунду спустя.

Лютник с достоинством поклонился, спрыгнул следом и, приподняв шляпу, тоже исчез, но не сгинув в толпе, а вновь рассыпавшись фейерверком кручёных брызг. Правда, в этот раз обошлось без каменной пыли – видимо, и властителю воров порой приходится экономить волшебство.

Ведьма, прищурившись, сошла с помоста и завернула в балаган. Дядюшка Ши, повинуясь её щелчку, безропотно и молчаливо поплыл следом, едва касаясь досок носками башмаков.

– Ну, рассказывай, что за девочку ты запрятал в кристалл?

– А-а… о-о… о, как приятно снова обрести речь! Благодарю!

– Что за девка?

– Не знаю! – жалобно вякнул он, потирая горло. – Сама пришла!

– Как? Откуда?

– Увидал, что хочет обворовать мой балаганчик, и скрутил. Неопытная, видать, хоть, кажется, и ведьмочка.

– Ведьма?

– Я накинул на неё иллюзию кристалла. Все знают, Ши – мастер иллюзий! А она сохранила разум, зыркала на меня, даже с этим воровским корольком языками сцепилась.

– Ах, у тебя и он погостил? – рассмеялась ведьма, оглядывая балаган. Ещё один щелчок – и Ши оказался у самого её лица. – А теперь запомни, пройдоха ты грозогорский: девочку эту не тронь. Думать о ней забудь и разыскивать не смей, если не хочешь, чтобы время кувырком пошло.

– Что-о? – выпучил глаза балаганщик. – А как же вы? А вы… Ах, простите, госпожа моя… Уж вы-то за ней приглядите!

– Уж я-то за ней пригляжу, – задумчиво повторила она, глядя, как Ши шлёпнулся на усыпанный опилками пол. – Да вот не так просто это будет. След её не берёт.

– Как так? – обомлел балаганщик. – Всех берёт, а её – не берёт?

– Нездешняя она. Как в кокон спрятана. Не идёт на неё ни пыль, ни след, ни слово. Вот и мне не далась в руки…

– Так неужели, если бы госпожа пожелала по-настоящему кристалл купить, не купила бы?

– Подозреваю, именно так.

«Ведьма ведьмовская, – пронеслось в голове у Ши. – Скорее бы спровадить!»

– Хватит дрожать, и сама ухожу. И вон из Грозогорья со своими побрякушками – чёрные зеркала, алые скатерти! Не шутки это. Время в кольцо завернуть и юнец по глупости сумеет. А ты попробуй потом распутать, распрясти…

На этих словах у Ши зашумело в голове, и очнулся он лишь под утро в том самом витражном переулке, куда накануне занесло Хедвику. Такова уж была милосердная магия столицы: выносить заплутавших, перепивших, потерявшихся и проигравших не в чащобу и не в тёмные скверы, а в старый переулочек, к которому стекались шумные городские тракты.

На этом с Дядюшкой Ши распрощаемся – до поры до времени.

– Вор, менестрель, дворянин – и по уши погряз в долгах. – Пожилой мастер осторожно опустил свёрток с кристаллом на матрас и подмигнул своему отражению в бутылочно-зелёном оконном стекле. – Ну, где ты? Знал же, что по пятам идёшь.

Скрипнул ставень, и лютник с улыбкой перемахнул через подоконник. За его спиной занимался сырой и бледный осенний грозогорский рассвет, словно всё золото первой осени в одну ночь смыло, и унеслись вслед за ярмаркой огненные бабочки, рыжие брызги.

– Почему это в долгах? – спросил жданый гость, втягивая в комнату футляр с лютней и захлопывая створки. Те беззвучно сошлись; мелькнув шустрой змейкой, встала на место искра защитной ворожбы.

– Кому как, а мне за этот кристальчик ты должен порядочно.

– Ах да… Сколько?

– Ну… сотня серебряных сверху тех двух, что я заплатил Ши.

– Сотня? Пожалуйста, если согласишься взять голубыми шарами. Сколько? – повторил лютник.

Мастер прищурился, оценивающе глядя на кристалл: