В главном зале «Кита», том самом «зале под стеклянным куполом», сегодня было особенно торжественно. Конечно, с тронным залом Королевского Дворца на Нибиру это помещение было не сравнить, но удивительные, буквально сказочные пейзажи подводных ледяных массивов за стеклом с лихвой компенсировали и мрачные железные полы, и слишком большое количество пустого пространства, и недостаточно яркий свет напольных прожекторов – единственных устройств, обеспечивающих здесь освещение. В центре зала стояли три длинных стола, устланных белоснежными скатертями и переполненных самой разнообразной едой. Каждый был ровно на сто персон. Вокруг этих столов собралось великое множество солидного вида неоатлантов, представлявших здесь высшие слои общества своей расы. Жён, детей и прочих родственников олигархов и аристократов в зале пока не было – всем им было велено подождать на центральных ярусах. Пока начало праздника не объявили, гости занимались своими делами и даже не смотрели на парадный вход, откуда с минуты на минуту должны были появиться Фейрис второй, Фейрис третий и Фейрис четвёртый. Одни аристократы степенно расхаживали вдоль стекла купола и громко разговаривали по своим позолоченным межгалактическим передатчикам, другие с удовольствием дегустировали блюда, а остальные – самая малочисленная, но зато самая родовитая группа, – стояли вокруг Фейриса первого и внимательно слушали его рассуждения, не упуская момента поддакнуть ему или выразить восхищение его умом.

Монарх резко выделялся на фоне окружаившей его толпы упитанных, розовощёких олигархов в одинаковых костюмах. В первую очередь, своим ростом. Даже издалека было видно, что король невероятно высок, будто бы выживший атлант. Во вторую очередь – своим мертвенно-бледным безрадостным лицом с пышной седой бородой, прикрывавшей шею, и узкими, полностью обесцветившимися от многолетних волнений серыми глазами. Фейрису первому можно было с лёгкостью дать двести пятьдесят, даже триста лет, но никак ни его фактические сто шестьдесят шесть – он выглядел до ужаса старо. Причиной тому была прогрессирующая паранойя, болезнь, тянувшаяся уже восемнадцатый год и доставлявшая и самому королю, и всей аристократии много неприятностей. Одержимый идеей спасти себя и принцев, Фейрис первый уже долгие годы жил в изоляции, проводил большую часть времени в своём бункере под Королевским Дворцом и интересовался только той информацией, которая напрямую относилась к розыску заговорщиков. Король организовал тотальный контроль за своими приближёнными, определял и казнил «потенциально опасных» и «неугодных», без суда и следствия избавлялся от любого, кто осмеливался публично возмутиться его внутренней политикой. Репрессии, обыски и казни уже давно стали частью жизни Нибируанского общества. Рядовые «участники заговора» выявлялись усилиями МВД с такой поражающей частотой, что сам монарх иногда недоумевал, когда это революционеры успевают набирать в свои ряды столько единомышленников. Подобные чрезвычайные меры осуждались всеми атлантическими расами, но Фейрис первый полагал, что его цели – сохранение династии и месть за убийство королевы, – в данном случае полностью оправдывают средства.