– Ну наконец-то… Наконец-то вы перестали тянуть резину и сказали всё по существу, – покачал головой Фейрис первый. – А то суд, суд… Я уж подумал, вы действительно верите в то, что говорите!

– Не увиливайте! Нам нужен ваш ответ, а не ваши рассуждения.

– Сначала я хочу узнать, что будет, если я откажусь, – сказал монарх.

– О-о… Если вы откажетесь, вы прочувствуете всю мощь нашей угнетённой ярости! – пригрозил Председатель. – Сначала на своих близких… А потом и на самом себе.

– Соглашайтесь, пока мы просим по-хорошему! – посоветовал сэр Октавиан.

Вместо ожидаемой реакции – яростного отказа, гневных криков и возмущения, король лишь слабо ухмыльнулся и, четко разделяя слоги, проговорил:

– Ни-ко-гда.

Что-то внутри монарха с неприятным звуком хрустнуло, и он без чувств соскользнул с кровати на пол.

Наблюдавшие эту сцену онемели, и продолжалось это довольно долго. Первым из оцепенения вышел министр. Плюнув на всю свою былую сдержанность и приличие, он взвыл, принялся с досады рвать на себе волосы, стукнул кулаком по столу, рухнул со стула и покатился по полу с криками. Председатель погрустнел, склонил голову, снял чалму, обнажив свои роскошные чёрные волосы, и протянул её стоявшим сзади солдатам. Те взяли атрибут высшей власти в Комитете с необычайным благоговением и постарались, соответствуя случаю, придать своим лицам печальные выражения. Председатель сложил руки у рта и принялся молиться на никому не известном языке. Нервный срыв Октавиана ему, по-видимому, не мешал.

Вот так, совершенно неожиданно, восстание землян навсегда потеряло свою главную и единственную надежду на «блицкриг».

– Что с ним, доктор? – спросил генерал Земледельцев у врача, ощупывавшего тело.

– Похоже, ваш брат предчувствовал, что с ним может случиться что-то подобное, и подготовился – спрятал себе в зуб капсулу… с какой-то кислотой… Чтобы воспользоваться своим «последним шансом», ему нужно было просто чуть посильнее сжать челюсти… Она ударила сразу в мозг. Мгновенная, лёгкая смерть… Всяко лучше, чем те ужасы, которые ему готовил господин Председатель.

Доктор не ошибался. Король был мёртв.

Как полагали дядя и ещё несколько бывалых Земледельцев, занимавшихся воспитанием принца, именно первое приключение на поверхности окажет наибольшее влияние на всё его дальнейшее восприятие планеты Земля. Этим многоопытным господам и в страшных снах не снилось, что своё первое путешествие по миру людей Фейрис четвёртый совершит без задания, не имея звания действительного рядового, с охраной, состоящей из одного-единственного дроида, вооружённого – смех, да и только, – двумя лёгкими бластерами! Лишь заикнуться о предоставлении принцу такой вольности значило бы тут же попасть в опалу короля и, как следствие, быть исключённым из рядов Земледельцев. Принц понимал это, и потому был безумно благодарен министру внутренних дел, который вызвался помочь его земным похождениям и взял на себя такую колоссальную ответственность. «Эх!.. Если что-то пойдёт не так, не сносить ему головы!.. А жаль…» – то и дело проносилось в мыслях у Фейриса. Если бы он только знал, сколько смертей принёс этот безжалостный заговорщик…

Но пока что принц считал Октавиана честным и великодушным неоатлантом, более того – своим благодетелем. Какой преступный замысел скрывался за этими «благодеяниями», он и представить не мог. Да и разве мог он теперь, находясь на свободе и упиваясь ею, как наркотиком, думать о каких-то заговорах и интригах, плетущихся в подполье? Нет, ему было не до этого, перед ним и Михаилом сейчас стояли гораздо более существенные задачи.