3

Игорь отправил письмо и стал ждать ответа. Родные писали ему на гостиницу, а девушку он попросил писать до востребования. В первое время он подавал паспорт служащим почты, не испытывая большого волнения. Не то, чтоб был уверен в ответе, скорее, наоборот: не слишком надеялся на него. Письма не было. Вначале посещения почты были от случая к случаю, потом стали ежедневными – видно, приближающаяся полярная ночь таким странным образом давала о себе знать. Чтобы увеличить вероятность положительного ответа, Игорь изменил тактику: стал ходить через день и даже через два, хотя это и стоило ему немалых усилий. Письма всё не было. Иной раз, поздно вечером, не утерпев, он срывался с места и отправлялся на почту: какой-то внутренний голос говорил ему, что именно сегодня письмо будет.

На улице, возле ресторана при гостинице и возле кафе «Волна», помещавшегося в маленьком, похожем на сарай дощатом строеньице, толпился разбитной, подвыпивший народ, в основном, известная Игорю по гостинице командированная публика. Были в малом числе и местные кадры. За два года он узнал, во всяком случае, в лицо, чуть не всё население городка, местное и командированное. С некоторыми был знаком коротко: по работе или по гостиничному номеру, где вместе прожит был не один месяц. Иных он знал только по именам, зато о других, не зная даже их имён, был хорошо наслышан, вплоть до самой подноготной. Разумеется, прежде всего это касалось персонала гостиницы и ресторана, той, исключительно женской части населения городка, которая находилась в непосредственном контакте с приезжими.

Не без гордости сообщалось ему, что в городе этом был самый высокий по стране процент красивых женщин, и объяснялось это тем фактом, что многие жёны здесь были привозные, в основном, с юга, оттуда, куда моряки ездят летом в отпуск. В то время как мужское население городка занималось своим тяжёлым и часто весьма опасным мужским трудом, женщины заняты были преимущественно в сфере услуг: в столовых, ресторанах и магазинах, в гостинице и общежитиях, в больнице и на той же почте. Многие замужние могли не работать – хорошо зарабатывали их мужья, и многие, действительно, не работали, всецело посвящая себя семейным заботам. Между ними, предоставленными самим себе, и теми, кому работать приходилось, существовала неприязнь и даже порой откровенная вражда.

На всех женщин работы, по-видимому, не хватало: повсюду можно было встретить тех, кто случайно, вынужденно, без специального образования оказался на данном рабочем месте, по необходимости, без всякого интереса исполнял ту или иную, подчас малопрестижную работу. Приходилось Игорю видеть за работой иную уборщицу с ведром, тряпкой и шваброй, разодетую так пышно, словно собралась она в ресторан, – это чтоб не подумали, будто из простых каких-нибудь, полагал он. Продавщицы в продуктовых магазинах, взвесив кусок масла или колбасы, вручали покупателю кое-как, комом завёрнутую покупку. У Игоря, привыкшего в родном городе к более профессиональному обслуживанию, такой непрофессионализм, ещё более, демонстративное неуважение к покупателю вызывал поначалу раздражение и протест, позже пришлось к этому привыкнуть.

Были и замужние, но большинство работающих в гостинице женщин были одинокими, те и другие с непростой, часто трудной судьбой; работа, то есть часы, которые они проводили на людях, была для них возможностью как-то разнообразить и, в случае удачи, изменить к лучшему свою жизнь. Сколько задушевных разговоров было за столиком дежурных по этажу, в поздний час, когда город и гостиница спят, и так уютно, совсем по-домашнему светит настольная лампа! Сколько рассказано и выслушано здесь житейских историй! – не только из чужой жизни, хотя о своей жизни говорить всего трудней.