А выше них, в парении бессонном
Благословляла Божия рука.
И было так: от Бога и до Бога
Круговорот творенья и Творца.
И мы несли к отцовскому порогу
Полученное нами от Отца.
Земных ремёсел грубые законы
Дарили нам прозрения свои,
И чудотворной делалась икона
От человечьей Веры и Любви.
Вот так и плыл, как свет в высоких окнах,
На всё ответ, прекрасный, как мечта…
А на полу играл и бился отблеск
От с высоты взглянувшего Христа…
Крымская легенда
Как у крымских легенд прихотливы курортные судьбы!
Самый грустный сюжет разбивается тёплой волной.
Как бы нам замереть и проникнуться самою сутью —
Только слишком пьянят это солнце и это вино!
Так на пляже в Мисхоре Русалка стоически сносит
Развесёлых пловцов, что ныряют с неё в глубину.
Оживить бы её самой тёмной безлунною ночью
И исправить чуть-чуть вековую пред нею вину.
Мы б накинули плед на безумно уставшие плечи,
Мы б обняли младенца, игрушку ему подарив.
Мы б поплакали вместе, наверно, – и стало бы легче, —
Поглядев, как Венера над нами печально горит.
Но не встретить Арзы на безлюдном предутреннем пляже,
Разве где-то вдали заиграет морская волна.
Впрочем, кто-то опять эту сказку ребёнку расскажет
И поселит Русалку в прекрасных и сумрачных снах…
«Как будто в ноги тычутся щенки…»
Как будто в ноги тычутся щенки,
Как будто белки семечки с руки
Хватают, и как будто наяву
На вёсельной я лодочке плыву
В далёком-предалёком далеке
По мною же придуманной реке.
А лёгкое касание весла
Нежнее взмаха птичьего крыла.
И сказка наступает наконец,
И с неба улыбается отец.
Вот так гляжу на внука своего,
И больше мне не нужно ничего…
«Осенний лес неизъяснимо нежен…»
Осенний лес неизъяснимо нежен,
Как будто убаюкивает взгляд,
А сквозь него процеженное небо
Стекает вниз – хоть кружку подставляй.
Я в этом мире в общем-то чужая,
Держу блокнот, пытаясь сочинить,
Как хорошо, случайно проезжая,
Поймать покоя тоненькую нить.
Ещё чуть-чуть, и двигатель разрушит
Из тишины сплетённое панно,
И то, что так разнеживает душу,
Исчезнет, как закроется окно.
И снова трасса побежит навстречу,
Лишь успевай глядеть по сторонам.
До наноточки околосердечной
Сожмутся небо, лес и тишина…
«Вот старый ключ от незакрытой двери…»
Вот старый ключ от незакрытой двери,
Которой нет немыслимо давно.
А мне никак не хочется поверить,
Что возвращенье мне не суждено.
Куда уходят прежние пространства
Обжитых комнат, обогретых стен?
И я опять наивно и напрасно
Касаюсь этих бесполезных тем.
Но что же делать, если помнят пальцы
То бывший стол, то бывшую кровать,
Куда же деть измученную память,
Куда же сны о детстве подевать?
И вот опять иконы и портреты,
Кувшины деда, старая герань,
И на века растянутое лето —
А мне в саду крыжовник собирать…
Наталья Колесникова
«Я выпала из времени традиций…»
Я выпала из времени традиций,
Статичных форм и тихого движенья,
Но, проходя сквозь стены униженья,
Я только здесь хотела бы родиться.
Где каждый день я чувствую спиною
Суровый взгляд обиженных столетий,
Холодных ливней камерные плети
С небес свисают тусклой пеленою.
Когда опять кидают в мои двери
Пустые слухи, мелочные сплетни,
Я вспоминаю тёплый ветер летний
И, сбросив плен ненужных суеверий,
Иду бродить по улицам знакомым,
Заплаканную память взяв в подруги.
И льётся колокольный звон упругий,
Мечты и чувства выводя из комы.
Устоев старых празднуя паденье,
Мятежный дух дробит лучами площадь,
И свежий ветер облака полощет…
Я в мир вхожу, как в первый миг рожденья.
Колыбельная
«На деревьях снег, снег,
Бьётся в окна снег, снег.
На комоде – снег старинный,
На столе – бумажный снег.
Тает вечер мандаринный.
Утром будет свет, свет,
Чистый, чудный свет, свет —
Сказки самое начало.