– Ну что, ты идешь? По-моему, тебе надо выпить. Отпуск же впереди, ― не отступал от своей юмористической концепции Альберт. Но Алиса снова проигнорировала его попытки привлечь к себе внимание. Все шумно перешли в соседнюю комнату офиса. Оттуда стали доноситься банальные тосты и музыка из прошлых десятилетий. Тем не менее празднование длилось недолго ― скоро коллеги весело ввалились обратно в кабинет и расселись по своим местам.

Алиса же начала готовиться к интервью. Она перевернула страницу и стала мелким почерком что-то записывать. «Так, сначала я попрошу его немного рассказать о себе. Мы познакомимся. Хорошо. Что дальше? Нужно выяснить, какое мнение у него сложилось о нашем парке и с чего он начнет его реновацию…» ― размышляла она.

Творческий процесс ненадолго прервался, когда к рабочему месту Алисы подошел Пал Палыч собственной персоной и дотошно начал расспрашивать, позвонила ли она Максиму. Она заверила начальника, что договорилась о встрече. Удовлетворившись ответом, он удалился обратно в свой кабинет.

Больше никто не пытался побеспокоить Алису. Перед выходом она успела полностью проработать список вопросов. Получилось несколько довольно острых тем для разговора. «Вот и посмотрим, что ты мне на это ответишь, Максим Викторович. Если бы не ты, я уже завтра могла лететь в Таиланд», ― с раздражением думала она.

В редакции не было окон, поэтому казалось, что время остановилось. Каждый поглядывал на часы, чтобы понять, сколько осталось до конца рабочего дня. Наконец, настало шесть вечера, и сотрудники засобирались кто куда. Алиса не торопилась ― она медленно складывала вещи в сумку и с ужасом думала о том, что её ждет дома. Предстоял тяжелый разговор с Олегом. Она не представляла, как ему скажет, что отпуск срывается. Алиса покинула редакцию позже остальных и неспешно отправилась домой. Оказалось, что дождь утих лишь час назад ― в Центральном парке асфальт был заполнен лужами.

Глаза Алисы замечали то одну, то другую неприглядную деталь: разбросанные пакеты от чипсов и коробки из-под сока, пустые бутылки, ободранную краску на железных фонарях, поломанные заборы и ограждения, клумбы из шин с засохшими цветами. «Мерзость, ― поморщилась девушка. ― Что они вообще собрались здесь менять? Неужели снова введут карусели в эксплуатацию? А может, починят развалившиеся бордюры или реконструируют колесо обозрения? Вряд ли. Зная чиновников, они вместе с тем ландшафтным дизайнером просто поставят несколько клумб и снова залатают дыры на дорожке, как это было полтора года назад. Может быть, заменят скамейки и вкрутят в фонари лампочки. Да и всё. А потом еще и гордо ленточку перережут, открывая парк после этого недоблагоустройства. Бесполезно, глупо и предсказуемо».

Когда-то Алиса с родителями любила приходить сюда, чтобы покататься на каруселях с симпатичными лошадками. Она была довольным, радостным ребенком. Теперь практически все развлечения прекратились. Спустя годы всё изменилось. Алисе стало невыносимо грустно. «Вряд ли парк когда-нибудь сможет стать таким же уютным», ― подумала она, глядя на изрисованный граффити ларек, в котором раньше продавались разноцветные леденцы и жвачки.

Когда ей было восемь лет, вместе с папой они посадили деревце в парке. Это был их секрет, потому что там запрещено сажать растения. Теперь рядом с тремя другими лиственными растениями прямо около средней скамейки красуется дуб. Алиса обожала наблюдать, как ствол с годами крепчал и тянулся вверх. Осенью дуб становился ярко-желтым, а сейчас, в начале мая, на нём только набухали почки. «Удивительно, как из такого тоненького саженца выросло крупное, горделивое дерево?» ― задумалась Алиса и, погрузившись в воспоминания, споткнулась. На пути оказался какой-то кирпич, на который она случайно наступила и потеряла равновесие.