- Ты знаешь, что он собрался делать? – спросила она быстро.

- Судя по настроению, ультиматумы ставить. Со мной говорит сквозь зубы, с утра уже у себя в кабинете сидел, с кем-то по телефону что-то решал. Но немного успокоился, раз тебя зовет… Может, придумал, как снять тираж с продажи, не знаю…

- Ну если ему больше нечем заняться, - вздохнула Милана и выбралась из постели.
Не то чтобы сильно торопилась к отцу, но и знала, что раздражать его на ровном месте вовсе не стоит. И потому спустя минут двадцать явила себя родителю умытой, причесанной и даже коленки прикрыла спортивными брючками.

Брагинец уже восседал во главе стола и намазывал на тост масло и мед. Солнечные зайчики бегали по столу и золотистыми пятнышками отражались на приборах. Даже Александр Юрьевич в целом выглядел сносно, дым из ноздрей не валил, шерсть на загривке не вздымалась. В общем, со стороны беды ничего не предвещало.

- Как спалось? – ехидно поинтересовался он, завидев свою прилежную дочь.

- Нормально, - аккуратно ответила она и села на свое место – справа от него. Налила себе кофе из изящного серебряного кофейника и повернулась к отцу, кивнув на его чашку: - Налить?

- Да, пожалуйста.

Она наполнила его чашку и принялась намазывать маслом тост для себя. Наталья Викторовна неслышно сидела напротив мужа, делая вид, что занята завтраком. Тишину нарушал лишь шорох листвы за открытым окном, да какая-то пичуга покрикивала с одинаковым интервалом, словно в нее был встроен метроном.

- Па, - подала голос Милана.

- Кстати, вот твой телефон, пользуйся! – словно бы спохватился Александр Юрьевич и, торжественно вынув гаджет из кармана пиджака, придвинул к Милане по столу.

- Спасибо, - кивнула она и подняла на отца глаза. – Па, понимаешь… На самом деле, это же просто… ну, работа. Вот такая… Понимаешь?

- Понимаю. Я надеюсь, на каникулах ты работать не планируешь? У тебя ведь когда там каникулы? Со следующей недели?

И впрямь – заботливый папочка, ни дать, ни взять. Только почему-то от тона его по пояснице холодок пробегал. Наталья Викторовна буквально сжалась вся и слилась со стулом, а Светлана куда-то исчезла из столовой, хотя еще недавно что-то заботливо подносила на стол и расставляла по скатерти.

- Сейчас пока предложений нет, - осторожно проговорила Милана, будто по тонкому льду пробиралась, - а в июле же я в Испанию лечу, помнишь?

- Конечно, помню. Но, думаю, с Испанией не получится в этом году.

- Па-а-а… - вздохнула дочка. – Там же уже все оплачено. И деньги не вернут!

- Ничего страшного, не обеднеем. Тем более, ты у нас теперь зарабатываешь. У меня есть идея получше на твои каникулы, уверен, что ты оценишь.

Милана глянула на мать. Та уткнулась в свою чашку и глаз не поднимала. «Все она знает!» - успела подумать Милана, прежде чем услышала голос отца, выносивший ей приговор:

- Мы с матерью решили, что самое лучшее для тебя сейчас будет пожить на воздухе, на природе, подальше от шума мегаполиса, довольствуясь малым и думая над своим поведением. Помнишь дядю Стаха Шамрая?

«Малым подальше от мегаполиса?» - была ее следующая мысль, повергшая в ужас. Если, конечно, она правильно поняла отца. Но врожденное упрямство не позволило ей показаться ему испуганной.

- А должна? – спросила она самым спокойным тоном и громко захрустела огурцом, попавшимся в салате.

- По идее должна. Наш друг из Рудослава. Он давно не приезжал, правда. Лет семь уже, да, Наташ? – Брагинец глянул на супругу.

- Да как Ира с Митенькой погибли… - закивала та, и огромные материны глаза заволокло печалью.

- Потому не придуривайся. Все ты помнишь. Между прочим, он тебе твоего британца подарил, когда ты в первом классе ныла, что хочешь кота.