Он попытался привстать, но не смог.

– Лежи, лежи, – раздался голос Георгия Олеговича, – подушечку вот положу сейчас, лежи.

– Водички попей, – Дима раздражал своим веселым голосом, – вот еще аспирин нашли в чьей-то сумке.

Владу в рот втолкнули таблетку, следом полилась вода. Половину воды выплюнув, поперхнувшись и в который раз уже откашлявшись, Влад приподнялся на локте.

– Этот где? – охрипшим от кашля голосом спросил он.

Все болело, лицо стягивала засохшая кровь, тошнота то накатывала, то отходила.

– Мы его оттащили туда, в сторону двери, – доложил Дима, – битами сверху забили с Георгием Олеговичем.

Он шумно втянул носом воздух, застонал и потер шею.

– Поесть соображу нам, – Дима с трудом поднялся.

– Еле стащили его с тебя, – добавил подошедший Георгий Олегович, – если б не стонал, то. В общем, главное жив. Все, что портится быстро, неси, – добавил он вслед Диме.

Потом замолчал и покачал головой. Сел рядом, потер висок, осмотрел Влада.

– Обработать раны надо, – закончил он разговор.

– Погоди, погоди, – Влад пытался сложить все в целую картину, – битами, забили?

Георгий Олегович кивнул.

– Он когда тебя кинул, мы с Димкой до бит добежали, их взяли, – Георгий Олегович прикусил губы, потом облизал, – а он-то топор поднял, да здоровый гад, какой. А Димка как по руке его хрестанет. У него топор бах. Он-то еще Димке всколь попал, потом как заорет. Как кабан, ну вот ей-богу. А я его тоже битой – херакс. И потом Димка, и ты снизу его там топором подрубил. Вот когда упал, подбежали и как давай его херачить битами. Минут двадцать помирал, ползти пытался, сученыш. Но добили.

Вернулся Дима с водой, салфетками и едой.

– Ну что есть, – Влад скривился, когда перекись зашипела на ранах, – посмотрим.

Ели уже молча – адреналин спадал, навалилась дикая усталость и боль. Влад отставил упаковку от сыра, вспомнил про ухо – потрогал, на месте, передвинул подушку и устроился лицом к окну.

– А Людка убежала, – словно прочитав его мысли, сказал Георгий Олегович, – дверь закрыла и убежала. Так что нам теперь один выход.

Он махнул рукой в сторону баррикады.

– Ну, можно еще через окно, – добавил Дима, обтирая лицо салфеткой.

– Оба не вариант, – заключил Георгий Олегович.

Влад промолчал – он смотрел в окно.

Темнело. Влад хрипло засмеялся.

Второй дом.

Петр Васильевич поднялся неторопливо на шестой этаж, прислонился к окну, посмотрел – проклятый лес стоял на месте. Внизу сновали люди, деловито ходили туда-сюда, что-то тащили, просто стояли.

– Откуда же вы взялись? – думал Петр Васильевич, протирая мокрый лоб платком.

Медленно развернулся и пошел к себе, на седьмой этаж. Поднимался с трудом, рубашка была совершенно мокрая. Внизу на лестнице снова послышались голоса – что-то обсуждали. Петр Васильевич постоял, отдохнул и повернул голову – наконец-то седьмой этаж. Дверь его квартиры была приоткрыта.

– Лена, – крикнул Петр Васильевич, закрывая дверь, – ты дома?

– Нет, в магазин ушла, – засмеялись из кухни.

Петр Васильевич прошел в коридор, отставил ружье и улыбнулся вышедшей из кухни Лене.

– Воды еще нет, Петр, – строго сказала она, – хотела доставку заказать, да связи нет.

Петр Васильевич молча посмотрел на ружье, потом на жену, потом снова на ружье.

– Что? – спросила Лена, – да шучу я, но воды действительно нет.

Петр Васильевич прошел на кухню, где сидела Ася, соседка и подруга Федоровича, кивнул и сел рядом на табурет.

– В общем, Ася, – устало сказал он, – надо нам думать, что дальше.

Лена принесла ему домашнюю футболку.

– Переоденусь пойду, – тяжело встал Петр Васильевич, – отвык по лестницам бегать.

Он вышел в ванную и с трудом переоделся. Когда он вышел, Лена и Ася сидели на кухне, и нагнувшись над столом, внимательно что-то рассматривали.