В разгар борьбы за обладание рудниками в Вольтерре, 24 мая 1472 г., по сообщению Якова Маффея, отцы церкви собрались в Ватикане на совещание по поводу прибытия послов из Московии. Проект брака был одобрен, и на следующий же день посланник великого князя был принят в «тайной консистории». С завершением дела невероятно торопились. Заочное обручение было назначено на 1 июня.

Накануне церемонии невесту великого князя посетили жена Лоренцо де Медичи, донна Клариче, и его придворный поэт Луиджи Пульчи. Их мнения по поводу внешности византийской принцессы разделились. Донна Клариче нашла Софью Палеолог красавицей. Поэту она показалась «толстой» и «жирной», а в переносном значении – «источником богатства» [30]. Обыгрывая тосканскую пословицу и события в Вольтерре, он передал свои впечатления в письме к патрону следующим образом: «Мы вошли в комнату, где на высоком помосте сидела в кресле раскрашенная кукла. На груди у нее были две огромные турецкие жемчужины, подбородок двойной, щеки толстые, все лицо блестело от жира, глаза распахнуты, как плошки, а вокруг глаз такие гряды жира и мяса, словно высокие дамбы на По. ‹…› С тех пор мне каждую ночь снятся горы масла, жира, сала, тряпок и прочая подобная гадость»[31].

Видения Луиджи Пульчи, видимо, были наполнены предчувствием огромной прибыли, которую сулило Лоренцо Великолепному участие московского князя в войне с «неверными». Настроение итальянцев было приподнятым, все ждали великих перемен. При большом скоплении народа 1 июня из гавани Остии вышли 28 галер, нагруженных артиллерией и боеприпасами. Папа торжественно благословил полковые знамена крестоносцев в соборе Св. Петра. В тот же день состоялось заочное обручение Софьи Палеолог и Ивана III.

Невеста-сирота не осталась без приданого. Помимо подарков, по распоряжению Папы, из фонда, предназначенного для финансирования Крестовых походов и пополнявшегося за счет продажи квасцов, 20 июня 1472 г. Лоренцо де Медичи выдал 6000 дукатов. Деньги предназначались «для известных расходов, которые она (Софья. – Л.Т.) должна сделать по случаю своего путешествия в Россию»[32]. Выделенная сумма была потрачена, скорее всего, на закупку артиллерии, боеприпасов и пороха. Четыре дополнительные галеры получили благословение Папы, спешно прибывшего в порт верхом.

Возможно, «приданое» Софьи Палеолог явилось тем решающим фактором, который обеспечил победу русского воинства над ханом Ахматом на Оке 1 августа 1472 г. Летописные источники рассказывают о войске великого князя, отмечая необычный вид воинов в полированных латах: «А случися тогды день солнечный: якоже море колиблющеся или яко озеро синеющися, все в голыхъ доспесех и в шеломцехъ сь аловци». Татары были поражены экипировкой передового отряда русских. Узнав, что основные силы великого князя «стоят» в соседних городах, хан Ахмат отступил [33].

Нельзя сказать, чтобы отношения России с Италией носили безоблачный характер. Осенью 1473 г. в Москве разразился скандал: представитель венецианской сеньории Жан-Батист Тревизан был обвинен в интригах и тайных сношениях с татарами. Его приговорили к смертной казни. За итальянца заступился Совет Десяти. В своем послании к великому князю сеньоры просили помиловать Тревизана, т. к. его действия имели целью направить татар против общего врага христиан, для завоевания той Восточной империи, «которая, за недостатком наследников мужского пола, составит удел князя московского в силу этого знаменитого брака»[34]. Впервые Константинополь был объявлен вотчиной Ивана III. Безусловно, Совет Десяти действовал в полном согласии с Ватиканом. Как только в Риме получили сообщение о помиловании Тревизана, Папа направил к великому князю грамоту с предложением принять участие в Крестовом походе на Стамбул