Ресторан, в который меня Антон привёл (потому что не пригласил, а именно привёл, за руку), носил гордое название «Золотой идол». Внутри на самом деле было много позолоты, хотя сам интерьер был выполнен в непонятном стиле. С историческим уклоном, так сказать, но с этим уклоном был явный перебор. Всё собрали воедино: и греков, и римлян, и скифов, не хватало только масок индейцев майя. Хотя, что это я, вот и маски, в углу. Но, по всей видимости, замысел дизайнера заинтересовал только меня, потому что другие посетители спокойно обедали и головой, как я, не крутили, осматриваясь. Но, наверняка, они чаще меня в ресторанах бывали. На Антона вот поглядывали, но без любопытства, чаще кивали в знак приветствия, потом один мужчина даже из-за стола навстречу Антону поднялся, подошёл и руку для рукопожатия протянул.

– Ну что скажешь, – сказал он вместо приветствия, а на лице лёгкая обеспокоенность и тень сожаления. – Как дела?

– Да потихоньку. – Антон, кажется, сделал попытку вздохнуть. – Обмозговываю.

– Марина как? Нервы трепит тебе?

Антон неприятно усмехнулся.

– Она теперь жизнь положит на то, чтобы мне жить расхотелось.

– Похороны в двенадцать? Я буду, обязательно.

– Спасибо, Пал Палыч. Очень ждём.

Этот самый Пал Палыч на мгновение задержал взгляд на моём лице, но не улыбнулся и, вообще, никак не отреагировал, ещё раз Антону кивнул и вернулся за свой стол. А я выдохнуть смогла. Они говорили про похороны моего отца, а я стояла дура дурой. Точнее, чужая чужой, и сказать мне было нечего.

– Пойдём туда, там потише.

Я почувствовала прикосновение мужской руки к своей спине и дёрнулась в первый момент, но Антон этого, кажется, не заметил. Провёл меня к свободному столику за ширмой, я присела, а к нам тут же подоспел официант.

– Антон Александрович, добрый день. Рады Вас видеть. Меню, пожалуйста.

Мне тоже протянули тяжёлую кожаную папку, я её открыла и уткнулась в меню пустым взглядом. Антон внимательно посмотрел на меня поверх своей папки.

– Сама закажешь или мне? – Я лишь плечами пожала, и тогда он уточнил: – Мясо или рыба?

– Мясо, – сказала я, и с облегчением вернула папку с меню официанту.

Антон, быстро и не сомневаясь, сделал заказ, а когда мы остались одни, некоторое время молчали. Он снова меня разглядывал, а я ресторанный зал.

– Если бы Боря знал, что я с тобой обедаю, вот именно в этот момент он бы и умер.

Мой взгляд метнулся к его лицу.

– Почему?

– Он не любил про тебя говорить. – Я понимающе усмехнулась, и Антон поспешил исправить впечатление от своих слов. – Думаю, он считал себя виноватым, что не общался с тобой, поэтому и говорить не любил. Боря не признавал своих ошибок.

– Я его не помню, – сказала я очень выразительным тоном.

– Это не меняет того факта, что он твой отец.

– Не меняет, – согласилась я.

– Что ты решила с похоронами?

Я взяла вилку и принялась крутить её в руках.

– Я ещё не решила.

– Лера, ты должна быть там.

– Наверное.

– Не говори «наверное», – вдруг одёрнул он меня. – Не бывает никаких «наверное». Либо «да», либо «нет».

Я удивлённо посмотрела на него, и, в конце концов, решила возмутиться.

– Почему вы так разговариваете со мной? Мы с вами даже незнакомы толком.

Если моя отповедь его и сбила с толка, то всего на секунду-другую. Антон откинулся на спинку стула и на меня взглянул снисходительно.

– Так давай познакомимся. Поверь, тебе надо со мной дружить.

Я нашла в себе силы фыркнуть.

– Не вижу причины для этого.

– Они появятся, поверь. Сразу, как только ты прекратишь упрямиться.

– Я не упрямлюсь!

– Упрямишься. И это упрямство мне очень хорошо знакомо. Чисто отцовская черта. Кстати, именно она помогла ему добиться в этой жизни многого. Так что, гордись, нужную вещь от родителя получила, только нужно научиться ею пользоваться.