Я и сама не могла объяснить, куда я. Меня вел какой-то детский восторг, желание, противостоять которому не хотелось совершенно.

– Госпожа, не подходите! Он у нас буйный! – окрикнул меня мужик, что пытался угомонить коня.

– Опомнись, мать! Нам еще учиться и учиться! – орал аух, тряся меня за плечо, на котором висел.

Но нет. Остановить меня сейчас мог разве что бульдозер. Он, к слову, попытался. Не бульдозер, конечно, а герцог де Зентье, возникший передо мной словно черт из табакерки, но было уже поздно. Я уже встретилась взглядом с черным глазом коня.

– Сайра!

– Тихо, тихо, мальчик, – счастливо улыбнулась я, глядя очень сильно снизу очень сильно вверх. – Никто тебя тут не обидит. Какой красавец, какая у тебя грива, – выдохнула я восторженно, огибая Себастьяна по кругу.

Услышав мои слова, конь насторожено замер, прекратив вырывать поводья. Уши его подрагивали, будто он действительно прислушивался ко мне. Это же сколько в нем силы, раз торговец тянет кожаный ремень, а этому хоть бы хны.

– Здравствуй, – поздоровалась я, не зная, что еще сказать.

Больше конь не стоял. Мотнув огромной головой, он в два шага оказался рядом со мной, утаскивая вслед за собой и упирающегося торговца. Силы явно были неравны.

– Если о себе не переживаешь, то хоть обо мне побеспокойся! У меня сердце сейчас остановится! – самым натуральным образом заверещал белк, когда огромная морда с любопытством склонилась надо мной.

– А у меня яблочко есть. Хочешь? – очень медленно потянулась я к сумке, чтобы так же медленно достать остатки роскоши, до которой еще не добрался аух.

– Мои яблочки! – горестно пискнул аух и таки скрылся под плащом. Только трясущийся хвост и остался.

– Возьми, – протянула я фрукт на раскрытой ладони, но сразу конь к трапезе не приступил.

Постоял, подумал, то на меня покосился, то на яблоко, которое ему было только на один зуб. Хрум – и нет яблочка. Лишь влажный след на ладони остался.

– Сколько он стоит? – поинтересовалась я у торговца, не сводя взгляда с коняхи.

– Так аукцион, госпожа. Кто больше предложит, – широко улыбнулся торговец, судя по всему уже подсчитывая прибыль.

– А если без аукциона? – спросил Себастьян, о котором я уже забыла. Оказывается, все это время он стоял совсем рядом. Буквально плечо к плечу, если бы я была повыше.

– Сто золотых! – не раздумывая ответил мужчина, а я…

А я очень сильно расстроилась, потому что таких денег у меня не водилось. Были бы – я бы купила. Последнее бы отдала, но… Подленькая мысль украсть скакуна появилась и тут же исчезла, потому что неправильно это, даже если очень сильно хочется.

И вот я смотрела на торговца. Себастьян, тоже, видимо смотрел на торговца. А торговец, в свою очередь, на нас, так что пропустил тот момент, когда зубы коняхи оказались на его плече, тогда как в руках повисли пожеванные и погрызенные поводья с остатками удила и уздечки на земле.

– Так сколько, вы говорите, стоимость? – усмехнулся Себастьян, а я просто была поражена.

– Сто… Ы… девяносто? А… Восемьдесят? – скидывал цену торговец, в ужасе глядя на лошадиную морду. Морда, к слову, явно торговаться умел, потому что зубы не размыкал. – Да это же грабеж среди бела дня! Люди добрые! – попытался мужчина призвать к помощи хоть кого-нибудь, но собравшиеся смеялись не меньше нашего. – Да это же чистокровный эльфийский жеребец!

– Он полукровка, – вякнула я как бы между прочим.

– Пятьдесят золотых, и мы его забираем, – отойдя от хохота, подошел к нам мастер Алеро.

– У меня нет пятидесяти золотых! – шепотом поведала я. – Я наберу от силы сорок!

– А это и будет наша плата за вашу услугу, госпожа ведьма, – совершенно серьезно отметил герцог де Зентье. – Половина коня за уже оказанную, а вторая половина за помощь, которую мы у вас попросим.