Вот только вряд ли у базы есть глаза.

Сугроб начинает подниматься.

– Злата!

Она тут же подбегает ко мне.

Мы пятимся.

Снег будто стекает ручейками с огромного ящероподобного зверя с лазурной кожей.

Похож на динозавра, проснувшегося после спячки.

Только динозавры давно вымерли! Мы явно попали на какую-то экспериментальную базу, где выводят подобных монстров. Как еще объяснить потерю памяти?

Зверь – огромный, как двухэтажный дом – расправляет огромные крылья, машет ими, избавляясь от остатков снега.

Что уж говорить про его лапы. Если наступит – мокрого места не останется.

Сощурившись, он опускает голову к нам. Принюхивается, вдыхая морозный воздух.

Я смотрю на него со страхом, прижимая к себе Злату. Хочу спрятать ее за спину, но это может разозлить монстра.

Он делает шаг к нам. Не удерживается и падает на бок. Медленно поднимается, разбрызгивая снег в стороны. Ощущение, что он напился, уснул в сугробе, а потом проснулся – и нате вам, цирковые трюки.

Он вновь пытается подползти к нам, даже дергает огромной лапой с острыми когтями в нашу сторону. Рычит от бессилия.

Я никогда не понимала фильмов, когда люди стоят и просто смотрят на надвигающуюся на них катастрофу, будь то цунами, падающий самолет или машина на скорости, но сама вот сейчас стою, не в силах сдвинуться. Инстинкты вопят бежать, но я не могу.

Зверь продолжает рыть снег, подбираясь к нам, пока мы пятимся.

По округе разносится рев. Небо заслоняет огромная тень. Над нами летит еще один зверь. Только черный.

Синий вытягивается и мотает головой, которую тут же склоняет, когда черный подлетает к нему.

В воздух поднимается столб снега, и мы рискуем остаться погребенными под ним.

Я оттаскиваю Злату, ощущая дикую усталость и холод. В теплых сапогах не чувствую пальцев.

– Злата, пойдем, – шепчу. – Нам надо уйти отсюда.

Черный зверь заслоняет нас от синего.

– Солнышко, не бойся, – говорю Злате, не сводя взгляда со зверей.

Такие огромные, что могут одной лапой нас раздавить, но пока они заинтересованы друг другом, мы можем сбежать.

– Хорошо, мам, – шепчет дочка.

Она сжимает меня своей детской хваткой, передавая едва заметное тепло.

Спина черного монстра напрягается. Вновь раздается оглушительный рев. Миг – и он срывается на синего. Тот тут же падает, вздымая комья снега.

– Бежим, – дергаю я Злату.

Ноги утопают в сугробах. Мы даже не отдаляемся от дерущихся зверей.

Сердце бешено бьется, грозясь вот-вот замереть. А я не могу остановиться, пока хотя бы не выведу Злату из опасного места.

Холод пробирается по ногам, несмотря на адреналин, бурлящий в крови. Я заставляю себя двигаться через силу, пока Злата то и дело оборачивается к зверям.

Раздается оглушительный рев.

Я оборачиваюсь. Черный дракон повалил на землю синего, тот бьет крыльями о землю и воет от боли.

– Мама, он ее убьет! – кричит Злата, когда черный зверь прижимает синего к земле.

Черный глядит на нас стальными глазами. На миг кажется, что я уже видела их где-то… или когда-то. Зверь не полностью черный, в некоторых местах видны сияющие ярко-синим светом прожилки. Особенно на шее, когда он ее вытягивает.

Дракон расправляет огромные кожаные крылья, закрывая небо. Он очень красивый.

Раздается дикий гул и рев.

Я перевожу взгляд на лазурного: на продолговатой ящероподобной морде с тоской сияют сапфировые глаза. Зверь будто мяукнул тоскливо, раскрывая огромную пасть, полную белоснежных клыков, каждый из которых в половину моего роста. Звук отдается тупой болью в моем сердце.

– Мама, – Злата дёргается, пытаясь вырваться. – Он ее убьет. Останови!

– Злата, успокойся, – я оттягиваю дочь подальше от зверей.