Позвонить – это хорошо, об этом я точно не забуду. Похоже, наслаждаться свежим воздухом мне на новой и интересной должности пока будет некогда. Что там мадам желает на ужин? Овощной салат и морской коктейль? Ну, огурцы с помидорами я ей без проблем нарежу. А вот над морским коктейлем мы с другом интернетом ещё подумаем. А заодно и над бокалом "подходящего напитка".

Будильник на телефоне упорно трезвонил снизу, у кровати. Тумбочки на съёмной квартире нет. Я нащупала на полу смартфон и провела пальцем по экрану. Выключить получилось со второй попытки. Наверное, пока стоит вообще отключить будильник. Рано вскакивать не нужно, торопиться мне, к сожалению, некуда.

За несколько дней я разослала резюме по всем подходящим компаниям. От безнадёги сбегала на два собеседования. Во всяком случае, так это мероприятие называли по телефону. На самом деле какие-то женщины с хитрыми глазами минут по тридцать-сорок рассказывали всем пришедшим о загадочной, никому неизвестной косметической продукции. Вроде как все от неё резко помолодеют, похорошеют, волосы станут гуще, морщины исчезнут, в общем, разве что потерянные коренные зубы не отрастут, да и то не факт. В конце "собеседования" предлагалось пройти обучение – естественно, за деньги – и освоить новую интересную профессию распространителя какой-то ерунды в тюбиках. В одной компании тюбики были жёлтые, в другой – зелёные (*все возможные совпадения случайны).

– Вот я пользуюсь этой косметикой, – вещала одна из дам, глядя прямо на меня. – А мне пятьдесят два года. Можно сказать, что мне пятьдесят два?

– Можно, – ответила я, после чего меня настоятельно попросили не мешать групповому собеседованию.

А что? Эта тётка выглядела на все пятьдесят пять. Неужели не понимает, что она – ходячая антиреклама? Если бы говорила, что ей семьдесят, это могло бы впечатлить кого-то особо доверчивого.

Несколько раз я пыталась дозвониться Инессе, которой требовался домработник, но постоянно натыкалась по телефону на мужчину. Он скучным голосом отвечал, что Инесса Эдуардовна не хочет видеть женщин в своём доме, и вежливо, но твёрдо отказывался передать ей трубку. В последний раз, когда мы с ним общались, оказалось, что домработник уже нанят. Вот уж не думала, что на это место найдётся желающий. Хотя за такую зарплату и мужчина может согласиться варить супы.

Я глотала растворимый кофе, мрачно глядя на страницу своей электронной почты. Ни одного входящего письма, кроме откровенного спама. А денег остаётся месяца на полтора экономной жизни.

Если бы не история с Гришей, наверное, можно было бы пожить и дома. Только мама в ситуации, когда я была на сто процентов права, встала на сторону моего "бывшего", так что дома мне делать нечего. Я уже успела привыкнуть, что меня никто не учит жить, никто не пытается указывать, что делать, в важных для меня вопросах. С мамой, конечно, общаюсь, но обитать с ней в одной квартире долго не смогу.

Она и раньше пыталась на меня давить, но когда появился Гриша – началось что-то невообразимое. "Такой парень, не упусти, ты же не хочешь остаться без мужа, как я, тебе пора рожать, вот я в твои годы…" – и так далее почти каждый день. И невозможно объяснить, что в наше время возраст двадцать три года не является критическим, а родить при желании можно и в тридцать лет, и даже в сорок.

Сначала я не слишком сопротивлялась. Гриша мне нравился, и я не заметила первых "тревожных звоночков". Какое-то время я не обращала внимания, что парень старается не тратить на меня деньги. Ну, украшения не дарит – ерунда какая, я же не за этим с ним встречаюсь. Не приносит ничего даже к чаю, когда ко мне приходит, – тоже бывает, может, просто не успел купить.