Чужак-творец, творец в особом смысле – непременно предполагает, что отвергая мир очевидности, вставая на сторону необъяснимого и ирреального, он совершает некоторым образом подобное некому: «Ах, угадайте, как я царствую, где я обитаю, и что я живу между «здесь» и «там» – долго, но я вернусь, и, бок о бок мы будем прогуливать приятное желание потребовать себя назад у всего, что разбрасывает, собираться – чтобы предложить себя лучше и тяжелее, и вот всё, что уходит, проходит и убаюкивает, всё то, чей блеск – ободряющее, острое и громадное волшебство вокруг собственной руки, всё наклоняется и поднимается, и вновь склоняется – вплоть до своего грустного листопада…

Манеры, мысли, повадки, окраска стиля, цвет глаз, говор Чужака когда-нибудь обязательно наткнутся на роковую неприязнь толпы, которую злит и бесит именно это. И чем ярче человек, чем больше непохож ни на что, а скорее, видом неопределенной оценки схож со сверхъестественным расцветом цветка, тем ближе он к приглашению на казнь, тем ближе он к плахе, ведь от него исходит одна священная угроза – результат отражения зеркал, которыми владеют серафимы и ангелы.

Итак, Чужак – это тот Человек, чья душа отказывается давать положенный породе приплод, пренебрегая всем, сто не достойно воспитания истинного Человека, который произошел не от обезьяны – животного, а от прачеловека «физиологического», как говаривали пророки.

И уже в этом ослепительном, красочном свете раскрывшейся перед нами панорамы – прекрасный экземпляр Чужака, это – Я! – вымышленная субстанция, привидевшийся Вам кошмар, которому приснилось, что Вы – читатель, умеете воображать, представляя тот особый мир, что явлен в ваше распоряжение автором.

… Мир, где Истина жизни заключена в чистоте материи, где Дух человеческий загрязняется, окруженный нечестивыми понятиями. Не требуйте от него удовлетворенности, создавайте атмосферу, чтобы он пребывал в спокойствии, веруя в свое назначение. Одна лишь Вера бывает поистине спокойной: там, где дым – Вечный свет, ступай за ним, закрывай глаза, улетай…спасайся!..

Однажды, ранним утром, выйдя,

как обычно, из дому, мальчик обнаружил,

что за ночь кто-то заменил вишневые

деревья, еще вчера покрытые

восхитительными красными

плодами на натурализованных

жирафов…

(Из Немошкалова-отрока)

Однажды Немошкалов, возвращаясь с работы, уже входил в свой подъезд, когда услышал, как его окликнули…

– Филипп! Филипп!

Это была Алеся. Девочка из другого подъезда. Просто – знакомая со двора. Младше его на три года.

Еще студентом он обменивался с ней всякими книжками, журналами и кассетами. Изредка общался при случайных встречах на улице.

– О-о, привет! – поздоровался он.

– Ты спешишь? – спросила Алеся. – Давай посидим в беседке…

Они прошли в беседку и сели на обледеневшую лавку.

На улице темнело. Было морозно и шел мелкий снежок.

– Как поживаешь? – спросила она, улыбнувшись.

– Нормально, замотался, правда, чуть-чуть, – ответил Филипп. – А у тебя какие новости? Рассказывай.

– Представляешь, у меня знакомый мальчик покрасил волосы в белый цвет и стал носить серьгу в ухе: значит, он есть мажор, а мажорство – это не порок, а большое счастье, – с чего-то весело вывела Алеся.

На что Филипп радостно рассмеялся.

– Да-да, я тоже слышал. Действительно, есть такое, и такое понимают по- разному, например, в восемнадцатом веке жил в Париже французский писатель-шизофреник Шарль Бодлер, который косил стилем под модного денди, и тоже красил волосы, правда, в зеленый цвет, чем он подчеркивал свою инакость от мира сего…

Затем Филипп решил спросить следующее…