– Олежа! Ты где?

Да какого хрена вообще Летти задавала мне этот вопрос?

– Я на работе, – как можно холоднее ответил я. – И очень занят.

Она замолчала, и я закатил глаза. Как донести до бывшей, что она мне на хрен не сдалась, я не знал, но всячески пытался это показать.

– Мне тут Света сказала кое-что, – проговорила Виолетта, и я инстинктивно напрягся.

Что за Света имелась ввиду, я понимал прекрасно. И тут же захотелось уволить свою секретаршу в очередной раз.

– Что тебе сказала Света? – равнодушным, насколько хватало моего терпения, переспросил в ответ

Летти замолчала. И это мне совсем не нравилось. Как будто ей нужно было время, чтобы найти верные слова. И она их все же нашла…

– Она сказала, что к тебе приходила женщина… с ребенком.

Твою дивизию! Только этого мне и не хватало.

– С каким ребенком? – попытался уйти в несознанку, уже прекрасно понимая, что к чему.

– Не знаю… Света уверена, что он похож на тебя.

Нет, ну, секретарша это зря. Она ведь понимала, чем ей это грозит? Или нет?

– Ви, перестань компостировать мой мозг всякими небылицами. И хватит меня донимать.

Сказав это, я отрубил связь и, прислушавшись к тому, что происходит с той стороны двери номера, решил, что беспокоить Диану и Матвея сегодня уж точно не стоит.

На следующее утро я вышел к завтраку, накрытому в ресторане на первом этаже отеля, совершенно невыспавшимся, но успевшим передумать тысячу мыслей. Главными из которых были те, что касались Дианы и нашего с ней сына.

Я понимал, что подошел к черте, за которой скрывать мое отцовство будет не просто неверно, но даже опасно. Взять ту же Летти. Она ведь вполне может рассказать о своих подозрениях не только мне, но и, скажем, прессе. Или Диане. И допустить этого я не мог.

Да и в целом понимание, что Ди может думать об отце своего ребенка как о насильнике, подталкивало меня к тому, чтобы во всем признаться, и дальше будь что будет.

– Привет, – улыбнувшись, сказал я, когда спустился на завтрак, чуть задержавшись, чтобы дать возможность Диане и Матвею основательно подкрепиться.

Сам же вообще не испытывал голода – то ли от нервов, то ли вследствие совсем непонятных мне причин.

– Привет, – откликнулась Ди.

В этот момент она выглядела особенно нежной и беззащитной. И я не понимал, как именно сказать ей то, что был должен, но при этом не навредить.

– Как вы спали? – задал вопрос на нейтральную тему, чтобы хоть как-то сгладить то, что неминуемо должно было произойти.

Волновался при этом как мальчишка, у которого впереди намечалось первое свидание.

– Хорошо. А ты как? – спросила Диана.

И я понял, что ей действительно это важно. Важно знать, как я спал…

– Можно тебя на пару слов? – спросил, кивая на Матвея и давая понять, что мы оставим его, отойдя на расстояние вытянутой руки.

– Конечно… – растеряно ответила Диана. – Что-то случилось? – спросила, когда мы отошли на пару метров.

На лице ее при этом была такая тревога, что я засомневался в правильности того, что собирался сделать. Впрочем, когда пауза между нами затянулась, и я понял, что пора сказать то, что планировал, выдал правду, какой она была:

– Ничего не случилось… – Задержав дыхание, я прикрыл глаза и добавил скороговоркой: – Ничего, кроме того, что я и есть отец Матвея. Именно я – мужчина из того клуба, Диана. Это именно я…

– Что? – тупо переспросила я. – В каком смысле?

Глупые, идиотские вопросы. Но то, что сказал сейчас Волков, никак не укладывалось в голове. Это что, какая-то шутка? Или он действительно что-то знал о том, о чем я сама не помнила?

– Откуда ты знаешь… О чем ты вообще говоришь? – я ощутила, как к разуму подступает паника. Дикая и неотвратимая, как снежная лавина.