– Будешь мороженку? Мы с мамой по пути купили. Оно, конечно, не такое вкусное, каким ты меня угощал тогда на своей работе, но тоже неплохое. Мне нравится мороженка в рожках и иногда в брикетах, а тебе?

Сын выдал всю эту информацию буквально скороговоркой, и когда Волков улыбнулся ему в ответ – открыто и искренне, мне показалось, что мое сердце буквально тает, как та самая мороженка.

– Мне тоже такое нравится. Попробую с удовольствием, – заявил Олег. – Спасибо.

Наклонившись, он сделал небольшой укус, после чего выпрямился и, переведя взгляд с Матвея на меня и обратно, спросил в свою очередь:

– А я тоже хотел поинтересоваться – ты любишь пирожки?

– Бабуля очень вкусно печет, – ответил сын, сосредоточенно нахмурив лоб. Так, словно обдумывал какой-то очень важный вопрос вроде того, как вывести экономику из кризиса, а вовсе не то, любит ли он пирожки. – Мне нравятся с капустой и картошкой. И с яблоком. А вот мама не очень умеет печь, – сообщил он Олегу заговорщическим тоном. – Но она старается.

– Ну спасибо на добром слове, – шутливо буркнула я.

Вот ведь чудо-ребенок! Заложил родную маму с потрохами.

Взметнув брови, Волков насмешливо посмотрел на меня, и я в ответ только руками развела – ну что поделать, если я действительно плохо умею печь пирожки?

– Вообще-то для того, что я хотел вам предложить, вовсе не надо ничего делать. Точнее – надо, но только не печь пирожки, а есть. И не только пирожки.

– Как это? – тут же поинтересовался сын.

– Я приглашаю вас на благотворительный фестиваль, – пояснил Олег, не сводя с меня глаз. – Буду угощать вас там всякими вкусностями.

– Ух ты! – обрадовался Матвей. – Мама, мы же поедем?

Ну какая же ты хитрая задница, Волков! – хотелось мне сказать, но при ребенке я себе такого позволить не могла. Как и отказаться. Вот не будь рядом Матвея – решение было бы быстрым и весьма однозначным.

– Я не уверена, что смогу, – ответила размеренно. – У меня на работе завал.

Это была чистая правда. Вернувшийся Васнецов носился по бутику, где я работала, так, словно в него черти вселились, причем всем своим чертячьим семейством, и по сто раз на дню проверял нашу готовность к предстоящей презентации нового товара. И надо же ему было выбрать для этого именно мой магазин!

– И кроме того, я ведь говорила, что не ищу… – добавила я, с упреком посмотрев на Олега, но тот ответил мне насмешливым взглядом и прервал, не дав договорить:

– А я ничего из того, о чем ты говорила, тебе и не предлагаю. Пока что, – добавил он веско.

Я уже открыла было рот, чтобы парировать ему в тон, но тут Матвей потянул меня за руку и буквально взмолился:

– Мамочка, ну пожалуйста, давай поедем! Пожалуйста-пожалуйста!

– Когда фестиваль? – спросила я Волкова, подавив вздох, и втайне надеясь, что это будет мой рабочий день, который даст мне благовидный предлог для отказа.

– Начнется пятнадцатого, – ответил Олег и прежде, чем я успела что-либо сказать, Матвей снова меня сдал, не моргнув при этом и глазом:

– Ура-ура-ура! У тебя как раз отпуск!

– Про визы не спрашиваю. Но о них позабочусь, – усмехнувшись, сказал Волков.

И в этот момент я поняла, что эти двое выбора мне, похоже, попросту не оставили.

– Олежа! Почему ты не подходишь к телефону?

О, этот голос я был готов узнать из тысячи. Летти собственной персоной, нафуфыренная «от и до» и готовая к атаке.

– У меня было много дел, – предпринял я попытку отмахнуться от Виолетты, что мне совсем не удалось.

Мою капитуляцию в сторону дома она восприняла весьма в своем стиле. Бросилась за мной, схватила за рукав пиджака.

– Я много думала о нас, – с жаром заявила мне Летти, – и поняла кое-что важное.